О компьютерной зависимости СМИ пишут не меньше, чем о наркозависимости. Но как ни странно, до сих пор не существует наработанных методик ее лечения. Однако по мере того, как компьютер и Интернет становятся доступными все большему числу людей, проблема начинает все настойчивей заявлять о себе. О том, что проблему компьютерной зависимости (как и наркоманию) необходимо решать на государственном уровне, полтора года назад задумались в Китае. И создали на базе Пекинского военного госпиталя первый в стране реабилитационный Центр для киберзависимой молодежи. В мае в этом Центре побывали два специалиста по реабилитации наркозависимых - насельник Площанской пустыни (Брянская обл.) иеромонах ДИОМИД (Кузьмин) и директор Таллиннского Центра социальной реабилитации наркозависимых (а так же Интернет-зависимых) «Локса», психолог Людмила ГОРДЕЕВА. Своими впечатлениями от поездки они поделись с корреспондентом нашего сайта.
Китайские иголки, армейская дисциплина
— Чем объясняется ваш интерес к реабилитации Интернет-зависимых подростков в Пекинском госпитале?
Людмила Гордеева: В последнее время в наш Центр стали поступать пациенты, у которых наблюдается двойная зависимость: от наркотиков и от компьютера. И если с наркозависимостью мы уже умеем работать, то о лечении компьютерной зависимости известно пока очень мало. В мире специалистов, владеющих этой темой, почти нет. Поэтому опыт китайских коллег из Пекинского военного госпиталя нас очень заинтересовал.
О. Диомид: Лично мне было очень полезно увидеть другую среду, другой мир. Наш монастырь уже несколько лет занимается реабилитацией наркозависимой молодежи. Но поскольку возникают новые формы психической зависимости, мы так же готовимся им противостоять, собираем информацию и накапливаем опыт.
— В чем же оказался полезен китайский опыт, что вам показалось необычным, новым?
Л. Г. : Меня привлекла их организационная структура. Неожиданным было сочетание военного госпиталя и лечение детей (хотя это госпиталь, но все равно там армейская дисциплина). Демографическая политика Китая «одна семья — один ребенок» привела к тому, что в детях формируется сверхэгоизм и они совершенно отказываются подчиняться взрослым, если им что-то не нравится. Например, когда родители просят выключить компьютер. Если родители настаивают, ребенок легко может удовлетворить свою потребность в компьютере у кого-нибудь из многочисленных родственников, каждый из которых обычно мечтает взять к себе ребенка хоть на какое-то время.
Зависимыми чаще всего становятся аутисты-интроверты, которые плохо социализируются и у которых есть проблемы с коммуникацией. Отсутствие навыков общения с другими людьми, умения постоять за себя и преодолевать трудности (и от которых ребенка стремятся оградить родители) подталкивает ребенка к выбору виртуальной реальности.
Выходя во двор и общаясь со сверстниками, ребенок сталкивается с тем, что жизнь непредсказуема. Эта непредсказуемость пугает его. Он старается избегать реальности и искать психологический комфорт в Интернете, где безопасность гарантирована и он «все может».
Виртуальная реальность позволяет ему самоутвердиться, что довольно трудно в настоящей действительности. Ребенок все больше времени проводит за компьютером, где он кажется себе сильным, умным, решительным и т.д. Поскольку он игнорирует призывы родителей выключить компьютер, то лечить его практически невозможно, если ничего не менять. Ведь у болезни нет никаких телесных проявлений, ребенок не осознает зависимость, хотя и сидит вместо занятий в школе в Интернет-кафе тайком от родителей.
Чаще всего родители оказываются шокированы, когда узнают, что их единственный ребенок болен, ведь на него делается ставка в будущем.
Здание Пекинского госпиталя, где проходит реабилитация
o. Д. : Киберзависимость у детей в Китае развивается в 5-6 лет. На 9 киберзависимых мальчиков приходится 1 девочка (специалисты отмечают, что у девочки в этом случае обычно плохие отношения с мамой). Дети богатых родителей за компьютер садятся уже в три года.
Китайская молодежь стремится подражать европейской цивилизованности, которая связана для них, в том числе, и с Интернетом, поэтому дети первыми попадают в сетевую зависимость. В Центре сейчас лечатся 350 детей, но их число по всей стране растет. Среди пациентов Центра четверть студентов первых курсов, остальным от 12 до 15 лет. В целом возраст пациентов не превышает 21 года. Рецидив составляет около 20%.
Лечение стоит недешево: в месяц — 1500 долларов, а курс предусматривает 3 месяца (в Пекине средняя зарплата 400 долл. в месяц).
В Центральном Пекинском военном госпитале с интернет-зависимостью работают полтора года. Для справки: в Интернет в Китае ежедневно выходит 140 млн. человек.
Л.Г. : Лечение состоит из двух этапов. Когда ребенок поступает в Центр в состоянии перевозбуждения, сначала нужно успокоить его психику. Для этого применяются методы традиционной китайской медицины. Иглоукалывание, в частности.
о. Д. : Придумали прибор, который по акупунктурным точкам диагностирует состояние человека, и можно с помощью этого прибора даже корректировать состояние депрессии и психоза.
занятия с с пациентами.
бытовые условия
Л.Г. : А второй этап – это, собственно, попытки преодоления зависимости и возвращение к нормальной жизни. Я могла наблюдать работу специалистов и поняла, что суть методики – в коррекции поведения : я посмотрела как ребята включаются в жизненную реальность через армию, через систему подчинения и дисциплины.
Ребенок попадает в мужскую среду, где вынужден самоорганизоваться и делать должное, а не то, что хочешь. Он видит структуру жизни в армии, где нормой является режим, самообслуживание, строевая подготовка, спортивные занятия под руководством солдата (и под наблюдением врача). Ведь в душе каждый мальчик хочет быть сильным, мужественным и здесь он может ощутить это в реальности. И дети начинают «играть в армию», обретая недостающий опыт жизни в мужском коллективе достаточно безопасным способом, ведь всех ребят «сортируют» (выражаясь китайской терминологией) по психологическим особенностям, и специалисты следят, чтобы не было дедовщины. Ребята живут в огромном корпусе, где два этажа жилые, а два отданы под реабилитационную часть. Дети разбиты на отряды: по 10-15 человек. На 350 реабилитируемых приходится около 30 сотрудников (психиатры, наркологи, психологи и др.) не считая медсестер и военных.
Там есть подсобное хозяйство, где дети, большинство из которых городские, получают навык ухода за домашними животными. Досуг заполняют бассейн, музыка, футбол.
о. Д. : В течение всего периода реабилитации в Центре ведется постоянная работа с родителями. На родителей возлагается вся ответственность за психическое здоровье ребенка, когда он покинет Центр. Им дают подробные рекомендации для дальнейшей индивидуальной работы с ребенком.
Что касается непосредственно времени пользования компьютером после лечения, то оно ограничено: не более 2 часов в день в зависимости от возраста.
В целом же мы нашли с китайскими специалистами общие мировоззренческие подходы. Например, и для нас и для них очевидно, что западная молодежная субкультура (например, во внешнем виде — окрашивании волос неестественными цветами, броской одежде), идет вразрез с воспитанием в патриархальных семейных традициях, направленным на скромность и целомудрие.
И китайские коллеги очень обрадовались, когда мы говорили об этом.
Pеабилитационный опыт русских коллег вызвал живой интерес у китайских психологов
Договор о сотрудничестве подписан
— Какое у вас сложилось в целом впечатление от Китая и китайцев?
О. Диомид: Я хочу сказать, что не надо бояться Китая, наоборот, нужно искать с ним контакты. Проблемы могут быть только в том случае, если мы не будем с ними общаться, работать и не найдем общий язык. Нужно не противостоять им и не устраивать конфронтацию, а приблизить для них нашу культуру, Православие. Да, это другая цивилизация, другое мировоззрение.
Но это цивилизация, которая старается понять других. При этом они очень пластичны и готовы принять ваш образ мыслей. При этом - они не идеалисты, а прагматики. Но мы тоже можем подойти к ним с прагматической точки зрения. Раз они хотят, исходя из прагматических задач, освоить наше идейное, культурное и человеческое пространство (а сейчас в Китае открыто более десятка научных центров изучения христианства), мы к ним должны подходить точно так же. Хорошо, осваивайтесь в России, но при этом ассимилируетесь, принимайте Православие, становитесь добропорядочными христианами.
Людмила Гордеева: На первый взгляд, китайцы – это подростки до старости. Их школа ценностей формируется на основе простых принципов общественной морали — в отличие от православной традиции, которая дает углубленное понятие добра и зла и стимулирует человека к поиску истины. Нам очень важно самим определить, что мы можем им предложить. Я говорю о творчестве, способности генерировать идеи, о полезных идеях. Китайцы, в свою очередь, очень хорошие исполнители. Соедините две эти вещи мостиком доброжелательности, взаимоуважения, искренней заинтересованности, и получится удачный тандем. Ведь Россия в плане идей очень много может дать Китаю, нам здесь больше дано. У нас же существует проблема реализации идей.
Они же, как подростки, пластичны, готовы к смене установок. Наши психологи похожи с ними в том, что у нас и у них совсем не было опыта практической психологии. Говоря о сотрудничестве, мы договорились о взаимопомощи.
о.Д. : Мы подписали с Клиникой протокол о сотрудничестве — по обмену специалистами в обучении лечения игровой зависимости, нашим китайским коллегам понравилась идея совместного практического обучения. «Мы можем обучить нашей методике в течении полугода одного вашего сотрудника», — говорили они.
Л. Г. : Батюшка с таким своим колоритным видом вызывал на улице неподдельный интерес. Многие оглядывались ему вслед, потому что о. Диомид ходил по Пекину в подряснике, для них это было необычно. От него исходили любовь и доброжелательность. И всем своим видом он как бы говорил — да, Россия большая и сильная страна, но от нее никому не исходит угроза.
о. Д. : Но при этом мы никому не навязывали свою веру. Видя на мне священнический крест, чиновники и полицейские ничего нас не спрашивали. А народ на улице спрашивал, останавливались. У нас переводчица даже не выдерживала, так много внимания мы привлекали к себе на улице.
Некоторые крестились, глядя на крест. Один раз к нам подошла женщина и тычет пальцем в крест: «Есу, Есу!». То есть знает, Кто это.
Вообще же, в проповеди Православия в Китае нам нужно опираться и на русскую диаспору, только в Пекине живет до 3 тысяч русских. Многие из них занимаются торговлей. В Китае местное население к нам очень доброжелательно настроено.
На мой взгляд, от китайцев не может исходить угроза даже в силу их национального темперамента. Известно их миролюбие. Они никогда никому не угрожали. Вспомните, что Великую китайскую стену они построили для защиты себя от варваров. Важно это знать.
— А что-нибудь забавное вы заметили в вашем путешествии в Китай?
Л. Г. : На фронтоне императорского дворца висит лозунг «Да здравствует КНР!». А под ним портрет Мао Цзэдуна. Мы спрашиваем, как же так: он же свергнул императора. А они нам: «Мао был великим человеком, хотя и наделал ошибок. Но ничего страшного. Мы все их исправим. Ошибки не умаляют его величия. Он создал новую эпоху».
о. Д. : У китайцев есть такая забавная национальная черта: если что-то мешает, то это полностью уничтожается, а потом восстанавливается заново на новом месте. Например, стоит памятник в том месте, где решили проложить дорогу. Памятник сносится и рядом строится абсолютно такой же. Казалось бы, зачем уничтожать, ведь его можно было перенести? Но нет. При этом, показывая на новый памятник, говорят, что это тот самый, старинный.
Записал Алексей РЕУТСКИЙ
Участники поездки в Китай выражают горячую благодарность Посольству Российской Федерации в Китайской Народной Республике и лично послу России в Китае Сергею Сергеевичу Разову за оказанную помощь.