архимандрит АВГУСТИН (Никитин)
"В составе членов миссии за 200-летнее ее существование заметны были два направления или течения – малороссийское и великорусское... Малороссийское течение преобладало в XVIII столетии". (1)
Пекинская Духовная миссия, с деятельностью которой связаны яркие страницы в истории отечественного китаеведения, обрела свое начало в силу исторической случайности. Казаки, взятые в плен китайскими войсками в 1685 году в сражении при Албазине (на Амуре), были привезены в Пекин и основали там небольшую колонию. Священник, уведенный вместе с ними – о.Максим Леонтьев, духовно окормлял пленных и их потомков на протяжении четверти века.
В 1695 г. Тобольский митрополит Игнатий (1692-1700) направил в Пекин священника и диакона, которые доставили албазинцам необходимые для совершения богослужений антиминс, миро, богослужебные книги и церковную утварь. В сослужении с присланными из Тобольска священнослужителями о.Максим освятил в 1696 г. албазинскую часовню, наименовав ее храмом во имя св. Софии Премудрости Божией. В этом храме о.Максим совершал богослужения для албазинцев до самой кончины, последовавшей в 1711 (или 1712) году. (2)
Под конец жизни силы о.Максима стали ослабевать, и в 1710 г. албазинцы направили прошение митрополиту Сибирскому Филофею (Лещинскому), чтобы тот ходатайствовал о присылке в Пекин нового священника. Воспитанник Киевской Духовной Академии, родом с Украины, митрополит Филофей был назначен на Сибирскую кафедру в 1702 году. Суровый сибирский климат подорвал его здоровье, и он, приняв схиму с именем Феодора. в 1711 г. удалился на покой в Тюменский Троицкий монастырь. Поэтому просьбу албазинцев рассмотрел уже новый архиерей – Тобольский митрополит Иоанн (Максимович) (1711-1715), заменивший принявшего по болезни схиму митрополита Филофея (Феодора). (3)
Митрополит Иоанн, уроженец Нежина, был питомцем Киевской Духовной Академии, как и его предшественник – митрополит Филофей. За недолгие годы пребывания на Тобольской кафедре владыки Иоанна в Китае произошло знаменательное событие: император Шен-Цзу (иначе Канси) (1662-1722) разрешил прислать в Пекин духовную миссию для окормления казаков-албазинцев и их потомков. Узнав об этом, Петр I повелел митрополиту Иоанну "избрать достойнейших людей для служения в царстве Китайском" – архимандрита, священника и диакона.
Но в 1715 г. митрополит Иоанн (Максимович) скончался, и владыка Филофей (Лещинский) (в схиме Феодор) снова занял Тобольскую кафедру, на которой оставался до 1720 года. (Уволенный потом на покой, он не прекращал миссионерской деятельности вплоть до своей кончины (+1727 г.), обратив в христианство более 40 тысяч "инородцев". (4) Своей неутомимой деятельностью он по праву заслужил титул "апостола Сибири"). Петр I просил Тобольского архиерея подыскать на должность начальника миссии человека "разумного и покладного". Выбор пал на архимандрита Илариона (Лежайского), хорошо известного обоим тобольским владыкам – Филофею и Иоанну.
Украинец родом из Чернигова, воспитанник Киевской Духовной Академии, о.Иларион был в штате владыки Иоанна (Максимовича) еще в его бытность архиепископом Черниговским (1697-1712). Но около 1706 г. он переехал в Тобольск в свите митрополита Филофея, когда тот возвращался в Сибирь после путешествия в Москву по делам своей митрополии. В 1707 г. о.Иларион был послан владыкой Филофеем, в сане иеромонаха, в Пекин к албазинцам. После возвращения из Китая о.Иларион в 1709 г. был возведен в сан архимандрита и стал наместником Якутского Спасского монастыря, а также и управителем Киренского и Климского острогов с уездами. (5)
В должности начальника Пекинской миссии архимандрит Иларион был утвержден в конце 1718 года. В состав миссии вошли также священник, диакон и 7 учеников, взятых для изучения китайского и маньчжурского языков с тем, чтобы потом заниматься переводом грамот, получаемых из России.
Миссия, снабженная иконами, написанными в Киеве, церковной утварью и богослужебными книгами, прибыла в Пекин в конце 1715 или в начале 1716 года. "Она принята была здесь с особым почетом, – отмечал один из отечественных историков. – Богдыхан Канси зачислил членов миссии в высшие сословия. Архимандрита возвел в мандарины 5-й степени, священника и диакона в мандарины 7-й степени, а учеников причислил к военному сословию, дабы они могли получать соответствующее казенное содержание". (6)
В те годы Петр I не случайно отдавал предпочтение украинцам в церковной сфере и, конкретно, в устройстве Пекинской миссии. По словам историографа Пекинской миссии иеромонаха Николая (Адоратского), "для выполнения такой важной задачи, взор русского государя обратился от севера на юг – к устойчивым натурам малороссов, закалившихся в своей борьбе с католичеством и владевших тогда относительно большим просвещением". (7) Вот еще несколько слов того же автора: малороссы, "обладая в то время большим сравнительно просвещением, вместе с тем, умели ладить с католиками, что представлялось ему (Петру I – авт.) важным условием для успеха их миссионерской деятельности в Китае, где "езуиты имели гнездо от многих времен". (8)
О деятельности I Пекинской миссии сохранилось мало сведений. Известно, что помимо богослужебных послушаний члены миссии занимались и проповеднической деятельностью. Так, например, в Пекине, из числа обращенных в православие был китаец, служивший при албазинской церкви "во псалмочтении". (9)
Архимандриту Илариону было суждено недолго прожить в Китае. Непривычный климат и тяжелые условия жизни сокращали годы многих членов миссии. 26 апреля 1718 г. о.Иларион скончался. Как отмечал историограф Пекинской миссии архимандрит Софроний (Грибовский) (начальник VIII миссии), "Иларион жил в Пейдзине (Пекине – авт.) 9 месяцев с половиною. Китайской 9-й луны 17-го дня скончался... Погребен между Ань-дын-мынскими и Тунь-джеу-мыньскими воротами". (10)
Многие православные миссионеры были похоронены потом в Пекине. Вот что сообщалось о состоянии захоронений в 1807 году, когда произошла смена состава VIII Пекинской миссии: "Кладбище прикащищье (за городом) на пригорке не было ограждено, на нем имелись кресты. В полуверсте оттуда подле дороги находилась могила архимандрита Илариона (Лежайского). Ограды не было. Еще далее в версте лежало российское кладбище, обнесенное оградою, с приличными памятниками". (11) Впоследствии, в 1876 г., архимандрит Палладий (Кафаров), начальник ХV миссии, распорядился перенести прах о.Илариона на общее православное кладбище. (12)
После кончины о. Илариона состав миссии намного уменьшился: 4 ученика уехали из Китая на родину, а в Пекине остался один священник с причтом из 3 человек. (13) Тем не менее, среди албазинцев долго сохранялась добрая память о первом начальнике Пекинской миссии; "архимандрит Иларион до самой кончины, последовавшей в 1718 году, пользовался особой любовью со стороны своей паствы за ревностное исполнение своих пастырских обязанностей, – отмечал один из исследователей. – Он заслужил расположение и самого богдыхана, ежемесячно справлявшегося о его здоровье и о нуждах миссии". (14)
К 1721 году относится попытка учреждения Пекинской епископии, т.е. повышения статуса Пекинской Духовной миссии. В связи с чем возник этот проект? По сообщению члена IV миссии иеромонаха Феодосия (Сморжевского) и начальника VIII миссии архимандрита Софрония (Грибовского), поводом к этому намерению послужила молва, обнародованная вернувшимся из Пекина иеродиаконом Филимоном. Он сообщал, что китайский император Канси якобы намерен принять крещение и притом по обряду Греко-Российской Церкви. (15)
Следует отметить, что эта молва не соответствовала реальности. Действительно, император Канси был благосклонен к христианам, но до принятия им православия было далеко. (16) Однако Петр I повелел направить "определенного в хинское государство" иеромонаха Иннокентия (Кульчицкого) по возведении его во епископа. Таким образом, выбор снова пал на малоросса, питомца Киевской Духовной Академии.
До своего назначения в "хинское государство" о.Иннокентий занимал должность флотского обер-иеромонаха, проживая в Петербургском Александро-Невском монастыре. А так как по морскому уставу, составленному самим Петром I, на обер-иеромонахе лежала обязанность в течение недели посетить каждый корабль, то можно предположить, что о.Иннокентий был хорошо известен царю.
В марте 1721 г. о.Иннокентий был возведен во епископа Переяславского. 19 апреля того же года владыка Иннокентий со свитой выехал из Петербурга в Иркутск, где должен был ожидать дальнейших распоряжений. Но дело об его отправке в Пекин затянулось; 6 октября 1722 г. он писал в Св.Синод: "Лисы язвины имут на опочинок, я же по сие время не имам где главы приклонити: скитаюся бо со двора во двор и из дому в дом преходящи". (17)
Главным препятствием на пути владыки Иннокентия в Китай стал, как ни странно, его высокий епископский сан. По этому поводу российский посланник сообщал в Петербург о том, что епископа Иннокентия (Кульчицкого) в Китай без указа ханского не пропустили, т.к. "при дворе китайском персона ево, епископа, в великом градусе почитается: понеже он из Сибири писан "великим господином", из чего китайцы взяли ауспицию, что будто он превеликая особа", добавляя при этом, что "архимандрит и священники в Пекине приняты будут, а епископ никогда не допустится". (18)
Дело безнадежно затягивалось; в 1722 г. умер император Канси, а в 1725 г. – всероссийский император Петр I. Начался новый период в жизни Пекинской миссии и в ее отношениях с китайским правительством, которое возглавил император Юн-Чжен. Возникла необходимость подыскать замену владыке Иннокентию, и 4 августа 1725 г. Св. Синод предписал: "Ежели препятствия никакого со стороны китайской не воспоследует.., ехать туда (в Пекин – авт.) обретающемуся в Сибирской губернии, в Иркутском монастыре, Иннокентию, епископу Переяславскому. А ежели св.архиерея туда не допустят, то ехать оного Иркутского монастыря архимандриту Антонию Платковскому". (19)
В Китай владыка Иннокентий поехать так и не смог. В 1727 г. он стал правящим архиереем Иркутской епархии и возглавлял ее вплоть до своей кончины, которая последовала в 1731 г. Его нетленные мощи были обретены в 1804 г. и прославлены многими чудесами. Он был причислен к лику святых, став "небесным покровителем Православной миссии в Китае". (20)
Поиск кандидата в сане архимандрита на должность начальника II Пекинской миссии был начат еще в 1719 году. Получив известие о кончине архимандрита Илариона (+1718), митрополит Тобольский Феодор (Филофей), снова управляющий в то время Сибирской епархией, написал письмо Тобольскому губернатору князю Гагарину (4 апреля 1719 г.): "Ваше сиятельство, приимеши по Бозе ревность, с преосвященным Стефаном (Яворским) посоветовав, доложите Его Царскому Величеству, и избрав доброго и мудрого человека, туда, в царство Китайское пошлете незамедля". (21)
Уроженец села Явора на Украине, владыка Стефан был воспитанником Киево-Могилянской Академии. По желанию Петра I он был назначен митрополитом рязанским, а после смерти патриарха Адриана (+1700) – местоблюстителем патриаршего престола. Так что вопрос о назначении начальника II Пекинской миссии был согласован с высшей церковной иерархией, после чего, по указанию митрополита Феодора (Филофея) (Лещинского), архимандрит Антоний (Платковский) был избран в качестве кандидата на поездку в Китай.
Но как раз в это время возник проект об учреждении епископии в Пекине, и владыка Иннокентий (Кульчицкий) невольно отодвинул о.Антония на второй план. Тем не менее архимандрит Антоний был отправлен в Пекин с чрезвычайным посланником Измайловым и находился там до 1721 года. По возвращении из Китая о.Антоний дал такой отзыв о православных албазинцах, живших в Пекине: "В церковь Божию ходят и св.таинства и требы церковные соблюдают... Священнический чин в почтении имеют. Суеверию же не точию сами не прилепляются, но жен своих, в язычестве сущих, к благочестию христианскому обращают". (22)
Вернувшись в Иркутск, о Антоний в 1725 г. учредил школу при Вознесенском монастыре, где сам обучал монгольскому языку детей из семей духовенства. (В числе нескольких мальчиков в эту школу был принят Иларион Россохин, будущий китаевед, член II Пекинской миссии). (23)
Пока тянулось "дело" епископа Иннокентия (Кульчицкого), вакансия начальника Пекинской миссии оставалась свободной, что наносило ущерб миссионерскому делу. Тем временем шла переписка, и в эту проблему был вовлечен уполномоченный российский посланник граф Савва Владиславович (Рагузинский), отправленный Екатериной I в Китай для определения границ между обоими государствами. Он был заинтересован в разрешении этого запутанного дела, и по его ходатайству 30 декабря 1726 г. был издан указ Св.Синода, в котором, в частности, говорилось следующее: " И ежели вместо ево, епископа Иннокентия, за дальностью, из Санкт-Петербурха послать иную духовную особу трудно, то представляет он, граф Владиславович, Вознесенского архимандрита Антония, который при Иркутском живет, и учит несколько детей языку мунгальскому, и бывал в Пекине, и человек трезв и не без ума". (24)
Наконец, распоряжением Тобольского митрополита Антония (Стаховского) (1721-1740) и епископа Иркутского Иннокентия (Кульчицкого) был определен состав II Пекинской миссии. 18 января 1727 г. последовал очередной указ Св.Синода; начальником миссии был утвержден архимандрит Антоний (Платковский); в число членов миссии был включен иеромонах Иларион (Трус или Трусов) (впоследствии – начальник III Пекинской миссии). (25) Св. Синод определил: "Помянутого иркуцкого Вознесенского монастыря архимандрита Антония Платковского и при нем церковных служителей и обучающихся мунгальского языка учеников отправление учинить преосвященному Антонию, митрополиту Тобольскому и Сибирскому". (26) В свою очередь, митрополит Антоний просил преосвященного Иннокентия Иркутского содействовать отправлению миссии, причем было оговорено множество любопытных подробностей предстоящего путешествия. Например: "О подводах так лучше может быти: дать казенных монастырских коней, только б также не с преизлишеством, чтоб было на чем подняться, которых коней, доехав до Пекина, должен он, архимандрит, возвратить, или, продавши их, а цену за них в монастырь прислать". (27)
В 1728 г. был заключен Кяхтинский договор Китая с Россией, определивший границу и упорядочивший торговые отношения между обеими странами. На основании этого трактата подтверждалось также право пребывания в Пекине православных священников из России, которым китайское правительство, по примеру прошлых лет, обязалось выдавать денежное содержание. По статье 5-й трактата, подворье, переданное членам миссии, должно было и впредь находиться в их распоряжении. "В этом подворье будет жить один лама (священник), ныне живущий в Пекине, и другие ламы, которые имеют прибыть. Русским не будет препятствий молиться и почитать своего Бога по своему закону", (28) – таковы были гарантии со стороны китайских властей. К этому времени в Пекине "в обретающемся для россиян доме построена богдыханским иждивением преизрядная каменная церковь". (29) Кроме того, в Пекине еще была старая албазинская церковь, разрушенная до основания землетрясением в 1730 году и вновь отстроенная албазинцами.
II миссия во главе с архимандритом Антонием прибыла в Пекин 16 июля 1729 года; в ее составе были священник, диакон и 6 учеников. Храм, вновь отстроенный албазинцами после землетрясения, в 1732 г. был освящен заново, но уже не в честь Софии Премудрости Божией, а во имя Успения Божией Матери. (В этот день, 15 августа (ст. стиль) празднуется не только Успение Богородицы, но и воздается поклонение чтимой иконе Успения Киево-Печерской (1073 г.), а также иконе Софии Премудрости Божией).
В эти годы в Пекине насчитывалось до 50 албазинских дворов; (30) православная проповедь велась не только среди них, но и среди китайцев, что явствует из донесения архимандрита Антония от 25 марта 1731 г. Начальник миссии сообщал в Св. Синод о том, что 9 китайцев приняли православие, а всех крещеных китайцев мужского пола было 25 человек, и еще 8 готовились ко крещению. (31) О дальнейших миссионерских планах о.Антония можно судить на основании того, что он просил прислать в Пекин 500 нательных крестиков. (32)
В Пекине о.Антоний хлопотал о печатании лексикона на русском, латинском, китайском и маньчжурском языках, (33) заботился о благоукрашении церкви на посольском дворе. (34) Но в последующие годы начальник II миссии стал "выказывать строптивость", вступив в конфликт с некоторыми членами миссии. Архимандриту Антонию не приходилось выбирать подчиненных, и он, как начальник миссии, должен был нести ответственность за их проступки. Так например, по сообщению историка, "20 сентября 1730 г. иеродиакон Иоасаф, как мандарин 7-й степени, навеселе забрался в богдыханский дворец, нашумел там в палатах и был обвинен даже в том, что перебил министров, за что отделался суточным только арестом". (35)
Ухудшились отношения о. Антония и с представителями российского государства, находившимися в Пекине. По доносу его обвинили в растрате денег, отпущенных на постройку церкви в Пекине. (36) А 6 ноября 1734 г. Св. Синод определил: "Архимандрита и его товарищей (кроме Иоасафа), взяв из Китая, заменить более благонадежными". (37) В том же 1734 г. о.Антоний был вывезен в Петербург – в цепях и под стражей.
В столице о.Антоний был судим, лишен сана и послан под надзор в число братии Троице-Сергиевой лавры. В таком положении он находился здесь несколько лет. Императрица Елизавета Петровна, посетившая лавру в 1742 году, обратила на него особое внимание и спросила у наместника обители – архимандрита Амвросия (Дубиневича) о поведении опального насельника. Получив о нем хороший отзыв, императрица повелела возвратить ему прежний сан. В 1744 г. по ее воле он был снова возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем Переяславль-Залесского Данилова монастыря, где и пребывал вплоть до своей кончины (+15 июля 1746 г.). (38)
Вскоре после низложения архимандрита Антония (Платковского) архиепископ Новгородский Феофан (Прокопович) (1725-1736) (39) представил императрице Елизавете Петровне доклад, в котором сообщалось о случившемся. 9 сентября 1734 г. государыня повелела назначить начальником Пекинской миссии иеромонаха Илариона (Труса), который в то время, по возвращении из Китая, находился в Петербурге. По происхождению он был украинец, 12 лет служил на Камчатке в звании корабельного иеромонаха, а потом состоял при Тобольском архиерейском доме. По возведении во архимандрита, 14 сентября 1734 г. он был назначен настоятелем Иркутского Спасо-Преображенского монастыря и "наказным" архимандритом Пекинского Сретенского монастыря. (40)
Перед отправкой в Китай о.Илариону была дана синодальная инструкция (от 31 декабря 1734 г., № 1983) относительно его задач в должности начальника миссии. Это была первая инструкция такого рода в истории Пекинской миссии; она состояла из 11 пунктов и была озаглавлена: "О должности и действе архимандрита в содержании себя и прочих ему подручных и вообще в управлении". (41) Основное внимание в инструкции обращалось на утверждение в вере паствы (албазинцев); кроме того разрешалось "благорассмотрительно призывать к благочестию и китайцев". (42)
10 ноября 1736 г. караван с членами III миссии прибыл в Пекин. Это был год начала долгого правления китайского императора Цянь-луна (1736-1796). Архимандрит Иларион приступил к своим обязанностям начальника миссии, и в том же 1736 году он освятил храм, построенный за несколько лет до этого "богдыханским иждивением". Церковь была освящена в честь Сретения Господня, чтобы престольный праздник (2 февраля ст.ст.) был бы по времени близок к китайскому Новому году. (43) В храм были переданы иконы, доставленные в Пекин еще II миссией. Как сообщал впоследствии архимандрит Софроний (Грибовский), "иконы, привезенные из Тобольска, из коих некоторые написаны были в Киеве, а прочие писали крещеные иезуитами китайцы в Пейдзине". (44)
Но дальнейшая судьба начальника III миссии сложилась так же неблагополучно, как и его предшественника. Правда, причина была иная; о ней впоследствии поведал начальник VIII Пекинской миссии архимандрит Софроний (Грибовский). Вот его горькие слова: "По причине безвременного излишнего в Пейдзине уединения, бесстрашия и необузданности подчиненных, архимандритам приключается скука, а от скуки рождается великая задумчивость, от коей принуждены они много пить вина, которого излишнее употребление, хотя и в России причиняет немалые болезни и прекращает много пиющего жизнь; но в Пейдзине таковые пагубные следствия предавшемуся излишнему питию вина гораздо скорее случаются, ибо китайское вино российского гораздо вреднее, почему оного по здешнему климату гораздо должно меньше, нежели в России употреблять". (45)
Такова теория, объяснявшая причины "чрезмерного усердия к напиткам". А в отношении начальника III миссии далее сообщается, что "архимандрит Иларион от вышеописанных обстоятельств стал очень много пить вина". (46) Впрочем, такова была тогда атмосфера пребывания в Пекине. Это видно из предписания ученикам, находившимся при миссии; им наказывалось, чтоб они "живучи в Пекине, не пьянствовали и без учения в праздности дней своих не теряли и никаких бесчиний не делали, а к архимандриту были послушны без всякого прекословия". (47) А 8-й параграф инструкции, врученной о.Илариону перед отъездом в Китай, гласит: "Иеромонахам и иеродиакону к имеющимся тамо российского народа людем на пиршества отнюдь не ходить и от того весьма их воздерживать, аще ли же по необходимости как у кого быть и случится, то б отнюдь никогда пьяни не были и для того б от хмельных напитков крайнее имели воздержание, воплю, драк, кощунств, безчинств между собою и никем отнюдь же не чинили и тем нарекания и безславия российскому народу не наносили; когда же случится выдти кому в град, то б по улицам трактовали чинно и благообразно, не зазираясь семо и овамо, и без причины не останавливаяся". (48)
"Винная слабость", в конечном счете, и свела в могилу начальника III миссии: архимандрит Иларион умер 22 апреля 1741 г. и был погребен на русском кладбище в Пекине. (49) Здоровье членов III миссии ухудшалось по разным причинам; так, в прошении иеромонаха Лаврентия об увольнении его из миссии и возвращении в Россию, он жаловался на то, что "от тяжелого пекинского воздуха впал в немалые болезни и пришел в беспамятство, отчего стал головою весьма худ". (50) С приездом в Пекин членов очередной, IV миссии, в ее истории был открыта новая страница.
(Окончание в следующем номере)