К 100-летию Русско-Японской войны

 

СКАЗАНИЕ

о Порт-Артурской иконе

БОЖИЕЙ Матери

«Торжество Пресвятой

Богородицы»

 

 

 

 

 

Издательство

леушинское подворье

Санкт-Петербург

2004

К 100-летию

РУССКО-ЯПОНСКОЙ ВОЙНЫ 

1904 – 2004

 

 

День празднования иконы  - 16 (29) августа

День явления образа - 12 (25) декабря

 

Тропарь, глас 2

Пречистому образу Твоему покланяемся, Благая,

Просяще прощения прегрешений наших,

У Креста бо предстояла еси,

На негоже Сын Твой благоволил плотию взыти,

Да избавит, яже создал от работы вражия,

Темже благодарственно вопием Ти, Пречистая,

Радуйся, Воеводо Взбранная!

 

Ин тропарь, глас 4

Днесь торжествует град Владивосток,

с ним же сликовствуют вси пределы Земли Дальнероссийския, сретая вновь обретенную икону Твою, Богомати,

Порт-Артурскою нареченную,

в благословение и знамение торжества

христолюбвиому воинству Дальней России дарованную,

на ню же взирающе, вси зовем:

Русь Святая, храни веру православную,

в ней же твое торжество.

Вступительное слово

100 лет назад 12/25 декабря 1903 г. совершилось явление Божией Матери "Торжество Пресвятой Богородицы". Матерь Божия явилась русскому матросу, герою Севастопольской битвы, который рассказал о видении братии Киево-Печерской лавры. В этом видении Богоматерь повелела принести Ее образ на самый дальний восточный рубеж Страны – героический Порт-Артур.

Порт-Артурским образом Божия Матерь взяла под Свое покровительство русский военный флот.

Юбилей напомнил об этой святыне. Был сделан список образа "мера в меру", который был освящен в Николаевском морском соборе в Кронштадте в присутствии высших военно-морских чинов, и затем крестным ходом доставлен 9 мая в Порт-Артур (ныне Люй-Шунь, КНР). Этот крестный ход, прошедший через многие русские города: Севастополь, Киев, Москву, Екатеринбург, Владивосток, разрушил так называемый "порт-артурский синдром" русского самосознания.

Военно-морские силы свидетельствуют, что и поныне считают эту икону своей покровительницей. Однако, к сожалению, всероссийская чтимая святыня до сих пор остается местночтимым образом лишь во Владивостокской епархии, и мы, моряки Российского флота, лишены возможности официального празднования.

В этот юбилейный год пришла пора поставить вопрос о прославлении Порт-Артурской иконы "Торжество Пресвятой Богородицы", которая, надеемся, будет торжеством и славой русского военного флота. Прославление этой иконы в год 100-летия Русско-японской войны станет также данью памяти всем русским воинам, павшим в этой войне, и позволит поставить вопрос о сооружении часовни или храма во имя Порт-Артурской иконы Божией Матери "Торжество Пресвятой Богородицы.

 

Вице-адмирал Михаил Васильевич Моцак,

первый Заместитель Полномочного Представителя

Президента Росийской Федерации

в Северо-Западном округе

Торжество Взбранной Воеводы

2003 году исполнилось 100 лет Явлению Божией Матери "Порт-Артурской". Божия Матерь явилась в 1903 году простому старцу-матросу Л.Е.Катанскому. 11 (по другим сведениям 12) декабря он пришел в Киево-Печерскую лавру и поведал братии о своем чудесном видении.

Это был русский христолюбивый воин, участник защиты Севастополя. Вновь, как и во многих других видениях (явления Державной, Валаамской, Свято-Крестовской икон),  Божия Матерь предстала одному из самых простых и незаметных мира сего.

Матерь Божия явилась держащей на воздетых горе руках плат с изображением Нерукотворного Лика Спасителя. Необходимо помнить, что этот образ имел особое значение в русской истории. Он укреплялся обычно на крепостных вратах русских городов как некий духовный щит. Икона Нерукотворного Спаса выполняла также роль воинского стяга. До Петра Первого у русской армии не было специальной геральдической символики. Воинские знамена заменяли иконы. Русские войска под предводительством Александра Невского, Дмитрия Донского, Ивана Третьего, Дмитрия Пожарского сражались под стягом Спаса Нерукотворного. Икона укреплялась на древке и становилась воинской хоругвью. Спас Нерукотворный исстари осенял христолюбивое русское воинство на полях битв.

Этот образ стал воплощением русской симфонии, неразрывности Церкви и Отечества.

Матерь Божия со Спасом Нерукотворенным в Своих пречистых руках явилась как Взбранная Воевода русского воинства. Эта икона стала откровением о том, что Божия Матерь, как и в древние времена, Силою Лика Своего Сына попирает земные мечи, воюющие против Святой Руси.

Матерь Божия в начале ХХ в. вознесла исконное русское знамя – Лик Спасителя, напомнила русскому воинству о его христолюбии. В одном из главных церковных песнопений Матерь Божия именуется "Взбранной Воеводой", но ни на какой другой иконе Она не представлена в такой полноте именно Воеводой как на Порт-Артурском образе.

Однако не только предстательством русскому воинству ограничивается смысл этой иконы. Лик Пречистой обращен не только к внешним врагам России. Икона останется не понятой, если не увидеть, что Матерь Божия не только является, но и являет всей Руси Нерукотворенный Лик Христа Спасителя. Воздевая плат с Ликом  Спасителя, Божия Матерь обращает его и к Самой России, ко всему русскому обществу, которое в то время поколебалось в Христовой вере.

Увидит ли Россия сие знамя Божией Матери? Обратит ли свой взор к нему?

Порт-Артурская икона стала единственным образом, где Матерь Божия изображена не с Богомладенцем, но с Прославленным Господом. Подобной иконографии Православная Церковь прежде не знала. Она напоминает известную в западной традиции икону "Плат Вероники", но вместо простой жены, плат с Ликом Спасителя держит Сама Пресвятая Богородица. Это как икона Богородицы, так и в тоже время икона Спасителя. Знаменательно, день празднования на Дальнем Востоке иконе установлен 16 (29) августа - на праздник Спаса Нерукотворного.

Икона стала первым явленным образом ХХ века, ныне, по его прошествии, названного веком Русской Голгофы. Ознаменованный в начале явлением Богоматери, он стал веком Ее славы. Как ни странно прозвучит, но именно в ХХ веке Божия Матерь явила Свою славу как ни в какое другое время. Никогда еще в истории не было явлено столько откровений, знамений, чудес Божией Матери, как в ушедший век Русской Голгофы… Но где же должна быть Пречистая, если Ее Сын распинается на Кресте? Как некогда Матерь стояла у Креста на Голгофе, так Она не отступила и от Русского Креста ХХ века. Молитвенный покров Божией Матери над Россией в ХХ веке – великая тайна и великое чудо Божией Милости.

Закончился этот век также чудесным явлением икон Божией Матери: Свято-Крестовской, "Воскрешающей Русь", "Спасительницы России".

Если мысленно составить все образы Божией Матери, явленные в ХХ веке, включая начало Царствования Николая Александровича, получится необычный новый иконостас Богородичных образов: Валаамская "Победотворная" икона, Порт-Артурская  "Торжество Богородицы", Коломенская "Державная", Леушинская "Азъ есмь с вами, и никтоже на вы" ("Спасительница России"), Свято-Крестовская, Пятигорская "Воскресающая Русь". Если же эти явления зримо представить на карте России, то открывается удивительная картина: на Западной стороне просияла Валаамская Богоматерь, на Востоке – Порт-Артурская, на Юге – Свято-Крестовская, на Севере – Леушинская Богоматерь, а в Центре на престоле – Державная Владычица Святой Руси. Явленные иконы образуют крест, осеняющий Многострадальную Россию.

Матерь Божия перекрестила Русь, оградила ее с четырех сторон, как стеной нерушимой, и сохранила от злобы и погибели Антихриста в последний век. Иначе трудно понять и объяснить, как могла спастись Русская Земля от великой  напасти сатанинской.

Но вступив в XXI век, мы не должны забыть благословения и повеления Пречистой, данного 100 лет назад. Ведь Божия Матерь Порт-Артурская повелела, чтобы Ее образ был утвержден на самой дальней окраине России – в Порт-Артуре, на берегу Желтого моря. Но русское общество тогда не спешило исполнить волю Богородицы. Икона долго оставалась в Петербурге. Затем ее держали во Владивостоке. Только через год после видения явился герой, который взялся доставить образ в осажденную крепость. Когда икона была уже недалеко от Порт-Артура, командование не проявило должного упования на помощь Пречистой, не дождалось Ея пришествия и сдало крепость.

Воля  Божией Матери не была исполнена. Эта история оставила тяжелый след в русском сердце. Именно небрежением к святыне объяснял поражение России в Русско-японской войне святый праведный Иоанн Кронштадтский. Не случайно существует предание о том, что сорок матросов из осажденного Порт-Артура после сдачи крепости дали обет принять монашество, затем уехали на Соловки и там приняли постриг.

Другие постарались забыть об этой истории. Однако никто не отменял и не может отменить повеление Божией Матери. Ведь явленная икона, именуемая Порт-Артурской, так и не утвердилась в этом месте. По этой причине время от времени предпринимались попытки доставить в Порт-Артур различные копии явленного образа. Так, известен случай принесения в крепость списка иконы на могилу героя обороны А.Лебедева через 3 года после окончания Русско-японской войны.

100-летие явления Порт-Артурской Божией Матери, отмечаемое в этом году, напомнило о неисполненном обете. Вновь, как и прежде, именно в Петербурге нашлись подвижники, которые решились доставить икону в Порт-Артур. Эта идея родилась 10 лет назад, в 1993 году – в год, когда по улицам Москвы прошли танки. Немногие знают, что перед самой трагедией октября 1993 года в здании парламента была устроена выставка современных икон. На ней был представлен список с Порт-Артурской. Тогда и вспомнили, что этот образ явился 90 лет назад и не был доставлен в Порт-Артур.

Иконописец Михаил Осипенко, потомок святителя Феодосия Черниговского, решил сделать список мера в меру иконы, написанной в 1903 г., специально для того, чтобы в наши многоскорбные дни еще раз попытаться исполнить волю Божией Матери. Работа над большой иконой длилась с перерывами почти 10 лет и завершилась в феврале 2003 г. К этому времени возникла группа единомышленников, которая объединилась вокруг этой идеи. Понятно, что ее воплощение связано со многими сложностями – духовными, финансовыми, и даже политическими, ведь г.Порт-Артур в настоящее время находится на территории Китая. Однако на всех уровнях и во всех коридорах власти эта мысль встречала  понимание, иногда неожиданное, и поддержку. Был составлен подробный маршрут, специально для этой цели приобретена машина – новый "Соболь", получены китайские визы, найдены благотворители. По благословению митрополита Владимира икона была освящена в Никольском морском соборе в Кронштадте – именно отсюда выходили эскадры Русского флота на защиту Порт-Артура. В день Державной Божией Матери икона была принесена в Мемориальную Квартиру св.Иоанна Кронштадтского, который благословил 100 лет назад Николая Федорова доставить икону Божией Матери в Порт-Артур. Во время чтения Акафиста в Святой Квартире на иконе выступила масляная капля.

На память всех преподобных Киево-Печерских (подлинная икона была написана в Киеве) 23 (10) марта образ доставили в храм Леушинского подворья в С.-Петербурге. Здесь пред ним  непрерывно совершалось служение молебнов с Акафистами Божией Матери. В течение 5 дней было прочитано 40 Акафистов, и 27 марта на праздник Феодоровской иконы Богоматери образ из храма св.Иоанна Богослова Леушинского подворья отправился крестным ходом через всю Россию в далекий Китай в заповеданный град Порт-Артур.

Об истории явления иконы "Торжество Пресвятой Богородицы" и о попытках исполнить волю Божией Матери рассказывает эта книга.

Однако предварить повествование следует упоминанием об еще одном образе Божией Матери, который также называли Порт-Артурским. Он находился в самом Порт-Артуре и на него возлагали все свое упование жители и защитники крепости. Этот образ являлся списком с чудотворной иконы "Избавительница" и  был передан в дар граду Порт-Артуру от монахов Пантелеимонова монастыря со Святой Горы Афон. Афонские иноки приняли близко к сердцу события в такой далекой от них Маньчжурии и в 1902-1903 гг. переслали туда в разные города 9 больших икон как свое благодатное благословение, как символ участия в защите этого края.

В Порт-Артуре не только не увидели Порт-Артурскую икону "Торжество Пресвятой Богородицы", но даже не знали о ней в то время, когда уже вся Россия следила за судьбой явленной иконы.

Защитники же города возносили свои молитвы перед Порт-Артурской иконой "Избавительница". И Пречистая являла им через этот образ многие милости и чудеса. Однако победа в войне не была одержана. Очевидно, что повеление о принесении явленного образа Божией Матери из Киева предполагало его встречу с другим Ее образом с Афона, и именно это и было смыслом повеления Божией Матери. Сретение двух икон символически знаменовало бы встречу двух уделов Пречистой Богородицы на Дальнем Востоке. Его смысл состоял не только в даровании победы русскому воинству (очевидно, что это Матерь Божия могла бы совершить даже без принесения Своего образа), но в чем-то большем. Пречистая желала принять весь этот край в Свой Новый Дальний Удел. Именно в этом состоял духовный смысл войны России с Японией. Именно этим можно объяснить "вступление" в эту войну Самой Пречистой Богоматери.

Но к сожалению, этот образ не был прославлен церковными властями, неблагоговейно к нему отнеслись высшие военно-морские чины, не произошло всенародного покаяния, к которому призывал св.прав.Иоанн Кронштадтский. Так, по маловерию и нерадению людей, сретение двух образов Пречистой не произошло. И иконы постарались предать забвению. Историческое исполнение обетования Божией Матери было отложено.

Наш долг перед Пречистой Богородицей вернуть былое почитание этим Ее удивительным иконам - "Торжество Пресвятой Богородицы" и "Избавительница". Надеемся, что изданные в серии "Спасительница России" две книги, им посвященные, послужат этому благородному делу.

протоиерей Геннадий Беловолов,

настоятель храма св. Иоанна Богослова

(Леушинское подворье)

Санкт-Петербург

2003

ИСТОРИЯ ПОРТ-АРТУРСКОЙ ИКОНЫ

БОЖИЕЙ МАТЕРИ

"ТОРЖЕСТВО ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ"

 

Явление иконы Божией Матери

"Торжество Пресвятой Богородицы"

В декабре 1903 г. в Киево-Печерскую Лавру среди множества других богомольцев пришел се­довласый матрос из Бессарабской губернии с серебрянным Георгиевским крестом на груди. Это был один из последних живых участников славной Севастопольской обороны. Луч­шие годы своей жизни христолюбивый воин отдал государевой флотской службе, плавал под начальством Нахимова, прошел всю Севастопольскую страду, был тяжело ранен, чудом остался жив... Теперь он пришел поклониться мощам Печерских угодников и поблагодарить Господа за сохранение его от вражеских пуль во время многих сражений.

Однако у старца-матроса была еще одна важная миссия. Он поведал киево-печерской братии о необычайном видении, которого он удостоился. 

В одну из ночей старик-матрос был разбужен необычайным странным шумом, как бы от сильного ветра. Проснувшись, он увидел  Божию Матерь, окруженную ангелами во главе с Архистратигом Михаилом и Архангелом Гавриилом.

Она стояла на берегу какого-то морского залива, спиною к воде. В руках Ее был белый плат, окаймленный голубой каймой, а посреди полотна был изображен Нерукотворенный Лик Спасителя. Одета была Богородица в синий хитон, покрытый верхним одеянием коричневого цвета. На берегу залива в тумане был виден город в огне; на этот город и были обращены взоры Владычи­цы, благословлявшей его Нерукотворенным образом Спаса. Над голо­вою Ее в облаках ослепительного света ангелы держали корону, увен­чанную другою короной из двух перекрещивающихся радуг. Наверху короны был крест. Выше ангелов и корон, на престоле славы, воссе­дал Господь Саваоф, окруженный ослепительным сиянием, по которо­му были видны слова: "Да будет едино стадо и един Пастырь". Бого­родица попирала своими стопами обоюдоострый обнаженный меч. Потрясенный всем виденным, старик-матрос испытал сильнейшее смущение, но Матерь Божия, ободрив его, сказала: "России предстоит очень скоро тяжелая война на берегах далекого моря и многие скорби ожидают ее. Изготовь образ, точно изображающий Мое явление, и отправь его в Порт-Артур. Если икона Моя утвердится в стенах города, то Православие восторжествует над язычеством и русское воинство получит победу, помощь и покровительство". Затем ослепительно-белый, необычай­ной красоты свет озарил комнату старца и видение исчезло.

Рассказы о различных видениях и чудесах в Киево-Печерской лавре были не редкость, поэтому повествование матроса братия выслушала с необходимой трезвостью и острожностью.

Но прошло чуть более месяца и о яв­лении Божией Матери заговорили не только в Киеве, но и по всей России.

 

Начало Русско-японской войны.

Написание иконы "Торжество Пресвятой Богородицы"

  В ночь на 26 января 1904 г. нападением японских миноносцев на русские корабли в Порт-Артуре началась Русско-японская война. 27 января состоялся Высочайший манифест о начале войны. Театр воен­ных действий охватил на сей раз обширные Дальневосточные тер­ритории, включая  Порт-Артур, Маньчжурию, Владивосток, Са­халин и Камчатку... Началась война, которая по духовной сути своей была борьбой христианства и язычества.

Война напомнила о повелении Божией Матери написать Ее икону.

"Конечно, — писал позже один из киевлян, — при той скудости средств, коими располагал отставник-севастополец, о заказе большой храмовой иконы нечего было и думать... Но, видимо, в том-то и со­стоял дивный Промысел Божий, что дело это привлекло к себе тыся­чи православных людей и сделалось предприятием воистину всена­родным".

Уже в самый первый день число жертвователей на будущий образ достигло нескольких сотен, и потому богомольцами спешно был уч­режден специальный Комитет, который постановил: дабы соблюсти между жертвователями полное равенство, в дальнейшем принимать от каждого лица ровно по пять копеек – ни больше, ни меньше! Ког­да количество жертвенных пятаков достигло 10000, сбор денежных средств был прекращен и Комитет приступил к подысканию подхо­дящего живописца. Вопрос, как все понимали, был крайне важный, богомольцы перебрали множество разных кандидатур, и, в конце кон­цов, работу решено было доверить известному киевскому живописцу П.Ф.Штронде. Художник охотно изъявил свое согласие, а когда по­сланные к нему делегаты завели речь о размерах будущего гонорара, решительно заявил: — Не возьму ни гроша. Деньги жертвователей будут потрачены только на необходимые материалы.

Работа продолжалась около четырех недель, и почти все это вре­мя возле художника безотлучно пребывал ветеран-севастополец. Ноч­ное свое видение старик помнил на удивление точно, и такой же точ­ности требовал он теперь от иконописного мастера. Порою, не в силах объясниться словами, старик молча забирал у Штронде карандаш, и тогда художник с изумлением видел, как натруженные и скрюченные пальцы матроса вдруг обретали поистине профессиональную легкость и свободно скользили по рисунку, нанося без видимых усилий тончай­шие штриховые контуры...

На шестой неделе Поста художник работу закончил. "Образ написан на золотом чеканном фоне, — сообщал читателям журнал "Русский паломник". — Высота его с рамою 2 аршина полтора вершка, без рамы - 1,75 аршина. Ширина - 1,5 аршина, без рамы - 1 аршин полтора вершка. Композиция всей иконы, фигуры, цвета, детали одежд и подробности окружающей Богородицу обстановки переданы точно в том виде, в каком запомнились они севастополь­скому ветерану. По краям образа эмалированной вязью сделана над­пись: "Торжество Пресвятыя Богородицы. В благословение и знаме­ние торжества христолюбивому воинству  далекой России от святых обителей Киевских и 10000 богомольцев и друзей". "...Художнику, — заключал корреспондент, — особенно удались глаза Богоматери – они живые...".

 

Странствия явленного образа

На Страстной седмице при громадном стечении народа образ был освящен и вечером того же дня в сопровождении специальной депута­ции отправлен по железной дороге в Санкт-Петербург, дабы вверить его там попечению адмирала Верховского. К образу было приложено письмо за многими десятками подписей, в котором киевские граждане выражали надежду, что "Его Превосходительство употребит все воз­можности для скорейшего и безопасного доставления иконы в кре­пость Порт-Артур".

На первый взгляд, богомольцы все сделали совершенно правиль­но. Полный адмирал и член Адмиралтейств-Совета Владимир Павло­вич Верховский принадлежал к высшей флотской элите и, конечно, его власти вполне хватило бы для "скорейшего и безопасного достав­ления" иконы по ее назначению. К тому же, как утверждали, Вла­димир Павлович был человеком благочестивым и тонким ценителем изящных искусств...

 "На Пасхе, — писал современник, — образ был уже в доме адмира­ла Верховского...". Теперь, казалось бы, дело было совсем за немно­гим – погрузить икону в ближайший скорый поезд или даже воинский эшелон, и в течение 17-18 суток она была бы уже в расположении Порт-Артурских позиций, но Владимир Павлович поспешности в делах не любил. Последующие несколько дней дом его напоминал модный худо­жественный салон. Полюбоваться необычной иконой заходили госпо­да генералы, сенаторы, представители столичных властей и старые коллеги по службе... В один из дней адмиральскую квартиру навестил митрополит Петербургский Антоний. Владимир Павлович тут же ис­просил его благословения выставить икону ("хотя бы на недельку") в Казанском соборе, но владыка деликатно напомнил ему, что законное место иконы не в Казанском соборе, а в Порт-Артурском, и что с ис­полнением Владычной воли можно было б и чуть-чуть поспешить... Адмирал ответил на это, что ему поручено не только скорейшее достав­ление иконы, но и безопасное, и что ради выигрыша семи-восьми дней вряд ли стоит подвергать икону дорожным случайностям...

Последующие события показали, что судьбу Порт-Артурской     иконы как раз и решили эти самые семь-восемь дней.

А война между тем продолжалась. 31-го марта (в среду Светлой седмицы) с Востока пришло трагическое известие: на выходе с порт-артурского рейда подорвался на мине флагманский броненосец "Пет­ропавловск", и с ним нашел свою смерть командующий флотом адми­рал Степан Осипович Макаров – человек, найти равноценную замену которому было попросту невозможно. Все тихоокеанцы переживали его гибель как личную катастрофу, а государь Николай Александрович оставил среди каждодневных своих записей такую: "Целый день не мог опомниться от этого ужасного несчастья... Во всем да будет воля Божия, но мы должны просить о милости Господней к нам, грешным".

Возможно, если б Верховский обладал более тонкой духовной ин­туицией, он, быть может, воспринял бы трагедию 31-го как некий грозный знак и поторопился с отправкой иконы... Но нет! Образ "Тор­жество Пресвятыя Богородицы" все так же продолжал украшать адми­ральскую квартиру; Владимир Павлович надумал теперь заказать себе точный его список, и на эту работу (которую прекрасно выполнили мо­нахини Новодевичьего монастыря) было затрачено еще несколько дра­гоценных дней... А время шло! На место погибшего Макарова должен был заступить адмирал Николай Илларионович Скрыдлов, отозван­ный по сему поводу с поста командующего Черноморским флотом.

Некогда миноносник, заслуживший на войне с турками "Георгия", теперь он посолиднел, и внешностью больше напоминал доктора медицины, нежели флотоводца. Приказ о его назначении состоялся 1 апреля; сутки спустя Скрыдлов покинул Севастополь, 6-го числа прибыл в С.-Петербург, и пока длилась почти недельная череда всех полагавшихся по его чину встреч и аудиенций, попечение над Порт-Артурской иконой решила возложить на себя вдов­ствующая Императрица Мария Федоровна. По ее распоряжению образ "Торжество Пресвятыя Богородицы" покинул, наконец, адмиральский дом, и после краткого молебна в собственной Ее Величества рези­денции (Аничковом дворце) был доставлен в салон-вагон адмирала Скрыдлова. Николай Илларионович торжественно приложился к ико­не и дал обещание, что лично внесет ее в Порт-Артурский собор...

Адмиральский поезд отбыл из Петербурга 12-го числа. Но, к удив­лению многих, командующий наметил свой маршрут не прямо на Вос­ток, а... снова в Севастополь. Там он еще несколько дней потратил на передачу дел своему преемнику, еще день-другой устраивал по-до­рожному свое семейство с его багажом, и только 20-го снова тронулся в путь. К несчастью, сделал он это слишком поздно.

22 апреля Наместник Его Величества на Дальнем Востоке и глав­нокомандующий всеми морскими и сухопутными силами адмирал Алексеев покинул Порт-Артур. На следующий день японцы высадили морские десанты в непосредственной близости Дальнего, который отстоял от Артура менее чем на 50 километров. Теперь им оставалось нанести последний удар, и линия КВЖД, связывающая Порт-Артур с Россией, окажется перерезанной... 26-го числа "никому не известный Спиридонов, в компании двух русских писателей, Дмитрия Янчевецкого и Василия Немировича-Данченко, взялся доставить в Порт-Артур громадный эшелон с боеприпасами. Смельчаки сели на паровоз и помчались вперед, давя японцев на рельсах, писатели поклялись, что взорвут эшелон и погибнут сами, если их остановят...". Это был самый последний поезд на Порт-Артур. Писатели смогли прорваться, Скрыдлов – не смог. В Харбине он узнал, что в районе Дальнего железнодорожный путь окончательно перерезан, и, добравшись до станции Мукден, вынуж­ден был развернуть свой адмиральский поезд на север - во Вла­дивосток...

Принято считать, что история не терпит сослагательного наклоне­ния. Быть может, это и так, но часто случается, что невозможно не за­даться вопросом: "а что было бы, если бы?..". Что было бы, напри­мер, если бы лаврские богомольцы не стали связывать свои надежды с Верховским и не вверились бы "совету князей", а твердо возложили все упование на всеблагую и всесовершенную волю Божию? Тогда, быть может, история всей войны сложилась бы совсем по-другому.

Фирменный "Сибирский экспресс" (а они до самого перерыва со­общений ходили точно по расписанию) одолевал расстояние от Петер­бурга до Порт-Артура за 17 дней. Образ "Торжество Богородицы", как мы знаем, был доставлен в С.-Петербург в самый день Пасхи, т.е. 28 марта. Если б икона продолжила свой путь на следующий день (или хотя бы до истечения Светлой седмицы), то, несомненно, до выброски японских десантов она была бы уже в расположении Порт-Артурской крепости.

Но случилось иначе. После двухнедельного пребывания в Петер­бурге и после почти месячных блужданий с адмиральским салон-ва­гоном икона в конце концов оказалась там же, где и сам адмирал – во Владивостоке...

 

Во Владивостоке

Что же было дальше? Вот как пишет об этом один из современ­ников тех событий: "Таинственная и чудесная по своему происхождению икона, извест­ная под названием "Торжество Пресвятой Богородицы", была предназ­начена в крепость Порт-Артур. Вследствие прекращения сообщений с последним, эта икона с Высочайшего дозволения Императрицы Ма­рии Федоровны, испрошенного адмиралом Н.И.Скрыдловым, 2-го ав­густа 1904 г. была временно помещена во Владивостокском кафедраль­ном соборе (за правым клиросом, рядом с колонной)...".

Итак, икона была выставлена в соборе по личному ходатайству комфлота Скрыдлова, что, безусловно, делает ему честь. И все было бы совершенно замечательно, если б не вводила в смущение одна де­таль – дата. Ведь Скрыдлов, как известно, прибыл во Владивосток в первой декаде мая, икона же была выставлена в соборе только 2 ав­густа, т. е. почти 90 (!) дней спустя. Почему? Современник обошел этот вопрос деликатным молчанием, но ду­мается, что никакой особой тайны тут нет, и причины всему были самые простые. По-видимому, за множеством трудов и забот Николай Илларионович попросту забыл об иконе – точно так же, как за 50 лет до него севастопольский князь Меньшиков "запамятовал" о прислан­ном ему списке с иконы Божией Матери "Умиление"...

Дата 2 августа тоже весьма примечательна. Видимо, слухи о будто бы "сокрытии" командующим "Порт-Артурской" иконы давно уже блуждали по городу, вызывая в среде верующих законное недоволь­ство. И можно представить себе, сколь обострилось это чувство (в особенности среди моряцких жен и матерей), когда три владивосток­ских крейсера пошли в море на неравный бой с японской эскадрой... Случилось это 30 июля 1904 г. Вероятно, в тот же самый день адми­ралу пришлось выдержать весьма неприятный разговор с верующими, которые прямо потребовали от него выставить икону для всеобщего поклонения. Чтобы хоть как-то сохранить лицо, Николай Илларио­нович поспешил переложить ответственность на плечи вдовствующей Марии Федоровны – мол, сам он решать ничего не может, а Высочай­ших указаний пока что не поступало... В конце концов телеграфный запрос был послан, ответ получен, и образ "Торжество Пресвятыя Богородицы" перенесен из адмиральского дома в Успенский (кафед­ральный) собор.

 

Попытки доставить в Порт-Артур список иконы

Едва ли когда соборные стены слышали столько искренних и горя­чих молений, сколько возносилось их перед образом "Торжества Бо­городицы" в те августовские дни.

"...Мы неоднократно были свидетелями того, — писал очеви­дец, — как перед этою иконою, склонив колена, с глубокой верою, со слезами на глазах молились люди (мужчины и женщины), принадле­жащие к высшему классу общества, были свидетелями того, как мор­ские и сухопутные чины, начиная с простого солдата и матроса и кон­чая адмиралом или генералом, повергались ниц пред этою иконою и в усердной молитве искали себе утешения, ободрения и помощи у Пресвятой Богородицы...".

6 августа, в праздник Преображения Господня, в присутствии На­местника и прочих морских и сухопутных чинов Преосвященный Евсевий, епископ Владивостокский, после Литургии в первый раз служил молебен "перед сею необычайною по своему происхождению иконою", предварив его такой речью: "Сии на колесницах и сии на конех, мы же во имя Господа Бога нашего призовем. Тии спяти быша и падоша, мы же востахом и исправихомся". Эти слова святого царя и пророка Давида уместно нам, братие, возможно чаще приводить себе на память в настоящее тревожное время. Давид был царь по сердцу Господню. Но и ему Господь во дни его царствования судил многократно вести борьбу и с внутренними и с внешними врагами... Наши теперешние враги - японцы, подобно вра­гам Давида, тоже надеются исключительно на силу своего оружия и свою храбрость. И хотя они только и первый раз серьезно пробуют свою силу, а доказанная победоносная сила и храбрость русского воин­ства имеет за собою более чем 1000-летнюю давность, мы не будем, подобно японцам, надеяться на свою только силу, а подобно Давиду будем уповать прежде всего и больше всего на помощь Божию и на заступление Божией Матери. Так всегда было в нашей православной Рос­сии в предшествовавшие войны, пусть так будет и теперь... И да не смущается сердце старца-воина, которому было видение, и всех, на средства и по усердию которых сооружена святая икона, что не попала она в Порт-Артур. Господь многомилостив и всесилен, и Его Пречистая Матерь может оказать помощь Артурцам и всем русским воинам, находясь Своим изображением и во Владивостоке, а мы. жи­тели Владивостока – возрадуемся и возвеселимся, имея у себя сию святыню... И пусть наши враги хвастаются своей силою и храб­ростью, а мы будем хвалиться силою Божиею и заступлением Божией Матери. "Сии на колесницах и сии на конех; мы же во имя Господа Бога нашего призовем, - воскликнем и мы со святым царем и пророком Давидом, и да дарует нам Господь утешение вместе же с ним возмож­но скорее воскликнуть: "тии спяти быша и падоша; мы же востахом и исправихомся". Аминь".

Эти слова Преосвященного и его уверения, что даже отсюда, с уда­ления в тысячу верст от артурских траншей, икона все же способна подать русскому воинству благодатную помощь, на время внесли не­которое успокоение в души православных верующих, но – лишь на время. К тому же, чувство неправильности происходящего испытыва­ли не только владивостокцы, но и практически все русские православ­ные люди. В редакцию "Церковного Вестника" приходили каждоднев­но десятки писем со всех концов Империи. "Куда делась икона? — вопрошали верующие. — Доставлена ли она в Порт-Артур? Почему нам об этом ничего не сообщают?.." Весть о нахождении образа во Владивостоке мало чем утешила церковный народ, и тогдашние его настроения вполне наглядно иллюстрирует одно письмо, направлен­ное в те дни неким "православным военным" адмиралу Верховскому.

"Раз икона находится в городе Владивостоке и не дошла по назна­чению, — пишет автор, — она не может подавать благодатной помощи верующим в заступление Богоматери. В настоящие дни наших тяжких испытаний особенно благовременно искать помощи Небесной в борь­бе с хитрым, сильным и храбрым врагом, и если эта помощь обещана нам при выполнении определенных условий, то нельзя же останавли­ваться на полпути к тому, что требуется от нас. Многие, быть может, уже забыли об иконе моряка, и раз путь от Владивостока до Порт-Артура отрезан, пожалуй, будут считать это достаточным основанием к тому, чтобы остановиться в заботах о доставлении иконы к месту наз­начения. Но душа христианина не может на этом успокоиться. Не вступится ли кто-нибудь к делу отправления иконы в Порт-Артур?

Пусть бы икона вверена была рискованному способу доставки ее на мес­то: если действительно было намерение Богоматери через нее (икону) явить свою чудесную помощь в Порт-Артуре, то Ее образ дойдет до Порт-Артура; если же не дойдет – подчинимся воле Богоматери, и на нашей душе не останется упрека за невнимание к тому, что через посредство простого моряка изрекается устами Царицы Небесной".

Среди владивостокцев тоже вызрело убеждение, что икону необ­ходимо доставить в Порт-Артур. Но – как это сделать? После боя в Ко­рейском проливе (1 августа 1904 г.) под началом трех владивостокских адмиралов оставалось только два боеспособных крейсера - "Россия" и "Громобой". А потому решительно невозможно было представить, что Скрыдлов отважится вдруг рискнуть половиной всех своих сил, послав один из кораблей на прорыв японской блокады. К тому же, будь он даже человеком действительно верующим, служебный долг обязывал его мыслить категориями сугубо практическими – такими, как узлы хода, дюймы калибра и миллиметры брони... А именно в этих узлах и дюймах неприятель удерживал за собою подавляющее превос­ходство.

Казалось бы, прорыв японской блокады с моря был делом совер­шенно безнадежным, но... Нашлись люди, которые так не считали. В штабе Скрыдлова составилась группа молодых офицеров - "заговор­щиков", душой и главным деятелем которой был 23-летний мичман Павел Оттович Шишко. К японцам у мичмана был собственный счет: младший брат его служил на броненосце "Петропавловск" и с ним же 31-го марта пошел на дно... План "заговорщиков" был дерзок и прост одновременно. Для прорыва блокады предлагалось использовать не крейсер и даже вообще не военный корабль, а... безоружный грузовой пароход, укомплектованный добровольцами. По мысли штабистов, курсы его маршрута следовало проложить вокруг Японских островов, а дату выхода точно согласовать с лунными фазами - с тою целью, чтобы подойти к Артуру в период самых темных ночей... Конечно, рискованный этот замысел давал только шанс, успех гарантирован не был, но разве неизвестно из опыта, что дерзости сопутствует иной раз удивительное везение?.. Скрыдлов план утвердил, но вверить морским случайностям образ "Торжества Богородицы" наотрез отказался. "Место его, — сказал он, — в Успенском соборе".

Дальнейшее современник описывал так: "...С иконы снята была копия при помощи фотографии в трех эк­земплярах. С полученной таким образом копии в свою очередь одним проживавшим в порту живописцем снята была другая копия, писан­ная на дереве масляными красками в уменьшенном размере. Таким образом, с иконы Богоматери копии получились двух видов: в виде фо­тографического снимка (карточки) в нескольких экземплярах и в виде иконы, писанной масляными красками. Предположено было фото­графические снимки... послать сухим путем по почте в Чифу на имя русского консула с просьбой при первом удобном случае на джонках переслать их в Порт-Артур, а копию на дереве отослать в Порт-Артур на первом отходящем туда с разными припасами транспорте... Доста­вить ее вызвался доброволец-матрос по фамилии Пленков...".

Названный транспорт и был тем самым "блокадопрорывателем", идею которого замыслил Павел Шишко. Представлял он собою старенький датский пароход, купленный у прежнего владельца Морским ведомством и переименованный в "Сунгари". Построен он был в 80-е гг. прошлого века, вместимость его не превышала 2000 тонн, максимальный ход едва достигал 8 узлов. Командовать пароходом был назначен флагманский штурман Штаба комфлота лейтенант А.М.Веселаго, а весь экипаж - 4 вахтенных началь­ника (в том числе мичман Шишко), 2 механика и 45 нижних чинов (в том числе "попечитель" над копией "Торжества Богородицы" матрос Пленков) - был укомплектован исключительно добровольцами.

Флотский историк пишет: "Нагруженный не только мукой, но и снарядами средних калибров, медикаментами, теплой одеждой и даже крепкими напитками, транспорт, выйдя из Владивостока 4 октября, благополучно прошел в океан проливом Лаперуза и поднялся до па­раллели о. Иокогама...". И вот здесь-то, как говорили потом матросы, начался "форменный кошмар" - "Сунгари" встретил на пути тайфун, и не какой-нибудь, а редчайший по силе! Трое суток пароход пытался "выгрести" против огромной волны, но не продвинулся вперед ни на милю. Старенький корпус начал "пускать слезу", помпы работали безостановочно... "Во­да, — писал историк, — заливала машину, мостики были снесены, руль поврежден..." Веселаго упорствовал до последней возможности, но видя, что дело безнадежно, дал команду лечь на обратный курс. На последних остатках угля, имея в экипаже до 20% "увечных и раненых" (в их числе был и матрос Пленков с тяжелым ушибом грудной клет­ки), "Сунгари" возвратился во Владивосток...

Верующие восприняли неудачу как суровое научение. "Значит, не угодно Владычице, чтоб артурцам досталась лишь ко­пия, — говорили они. — Значит, надо везти самый образ!" И все же доблестный Веселаго решил повторить попытку. "В середине декабря, — пишет историк, — тот же транспорт вновь вышел в море... и, обогнув Японию, подошел к Китайскому берегу. Пройдя Шантунгский полуостров и следуя между берегом и остро­вами,... он вошел в Печилийский залив и, повернув на ост, около полуночи 17 декабря приблизился к берегу Квантуна на параллели Порт-Артура. Уже виден был огонь тяжелых орудий крепости, и цель похода казалась такой близкой, когда 4 японских сторожевых судна, на­ходившихся у южной оконечности Ляотешаня, стали светить прожек­торами. Уклонившись от них к весту и вновь обогнув с зюйда острова Миао-Тао, "Сунгари" лег прямо на Порт-Артур, но был замечен вышедшим от островов небольшим сторожевым судном, начавшим светить прожектором... Увидев, что он обнаружен, Веселаго решил идти в Циндао, надеясь догрузиться там углем и повторить попытку прорыва в менее ясную ночь. Но на следующий день туда же пришли прорвавшиеся из Порт-Артура миноносцы, сообщившие о падении крепости...".

Так закончилась последняя попытка доставить артурцам копию "Торжества Богородицы"... А что же происходило в это время с ори­гиналом образа?

 

Решение Николая Федорова провезти икону в Порт-Артур.

Падение крепости

В те дни, когда "Сунгари" отправился в свой первый поход, между верующими владивостокцами наметилось весьма существенное разде­ление. Одни, по словам современника, "успокоили себя мыслью, что если не подлинная икона Богоматери, то хотя копия с нее... принесет артурским воинам утешение и ободрение". Другие, напротив, "этою мерой были не удовлетворены; они желали, чтобы туда (в Порт-Ар­тур) была доставлена подлинная икона...".

Возможный успех прорыва "Сунгари" только лишь укреплял их убежденность. "В самом деле, — рассуждали они, — если возможно доставить в Артур копию, то почему бы не доставить туда и самый по­длинник образа "Торжества Богородицы"? Тем более, что икона пред­назначена в Порт-Артур не кем-нибудь, а Самою Пречистою Девой, и, стало быть, Она же и найдет средства сохранить ее среди всяческих нежелательных обстоятельств... Так что дело теперь лишь за немно­гим - нашей верой и нашей решимостью!"

А между тем известия с театра войны делались все тревожнее. В первых числах октября Порт-Артур подвергся жесточайшему обстре­лу с моря и суши, после чего японцы предприняли попытку генераль­ного штурма. В течение двух недель защитники крепости сдерживали мощный неприятельский натиск, и только 21-го числа порт-артурский комендант ген. Стессель мог, наконец, доложить командованию, что, "благодарение Господу... все нападения врага мужественными войска­ми нашими храбро отбиты с большими для него потерями..."

Все это время Успенский кафедральный собор был переполнен православным народом. Очевидец писал: "Пред иконою "Торжество Богоматери" так же много было моля­щихся и плачущих, как и в начале августа после возвращения из боя наших крейсеров... И в эти дни, в конце октября, здесь, в соборе, часто можно было слышать как бы с укоризною произносимый вопрос: почему же до сих пор не отправили икону в Порт-Артур?.. Почему не нашелся до сих пор человек, готовый из-за любви к Родине и ее защит­никам-героям взять на себя опасную, но вместе с тем высокую зада­чу - провезти в Порт-Артур икону Богоматери?.."

Такой человек нашелся. Звали его Николай Николаевич Федоров. Участник Русско-турецкой войны 1877-1878 гг., отставной рот­мистр лейб-гвардии Уланского Его Величества полка, Николай Нико­лаевич служил по Дворцовому ведомству, состоя в должности дело­производителя Императорской охоты. Возраст его был давно не при­зывной (за пятьдесят), ни о каких воинских подвигах он не мыслил и жил себе тихо-мирно в Гатчине, Глухой переулок, 28, пока не прочел однажды в газете, что икона "Торжество Богородицы" вот уже почти полгода пребывает во Владивостоке и, кажется, никто всерьез не на­мерен доставить ее по назначению...

Вечер ушел на размышления, утром решение было принято. Первым делом Николай Николаевич рассказал о своем намерении супруге. Затем пошел на вокзал, сел на петербургский поезд и вечером того же дня был уже в городе Кронштадте...

Позже один из его знакомых напишет: "Из разговоров с Н.Н. я вынес убеждение, что это человек действи­тельно верующий в то, что Сама Пресвятая Богородица сохранит его и сопровождаемую им икону целыми и невредимыми, что избавит их от потопления и прочих бед и напастей. И действительно, если б у Федорова не было этой глубокой веры, то едва ли бы он, человек немолодой, страдающий ревматизмом, имеющий жену и получающий довольно порядочное жалование, решился на такое опасное для жизни предприятие. Говорю "опасное" потому, что доставив икону в Порт-Артур, он был намерен остаться там до снятия осады..." Сам же Николай Николаевич говорил, что на всем пути его стран­ствий, в Петербурге, во Владивостоке и прочих местах с ним постоян­но случались "малые чудеса", все самые сложные вопросы разреша­лись на удивление быстро и безболезненно, как бы сами собою... "Впрочем, - заключал он, - удивляться тут как раз и нечему. Ведь я прежде всех моих дел испросил благословение у Кронштадтского Пастыря, великого молитвенника земли русской..."

На сборы в дальний путь Федоров потратил буквально считанные дни. За это время он успел оформить на службе длительный отпуск, имел "сочувственные беседы" с рядом персон "весьма высоких" и получил от Морского министра письмо к адмиралу Скрыдлову с тре­бованием "оказать всяческое содействие г.Федорову в его важном и благородном деле..." Затем Николай Николаевич погрузился в поезд и, проехав за неполные три недели 8000 верст, утром 7 ноября 1904 г. прибыл во Владивосток. (Случайно или нет, но в этот же самый день адмирал Скрыдлов получил из Копенгагена телеграфную депешу вдов­ствующей Императрицы, которая Высочайше дозволяла ему "вверить попечение над образом "Торжество Богородицы" г. Федорову".)

"Таким образом, - писал современник, - Н.Н. оставалось теперь только взять икону и отправиться с нею в Порт-Артур. Но тут явился вопрос: как отправиться и на чем?.." О доставке иконы сухим путем через Маньчжурию нечего было и думать. Моряки советовали Федорову дождаться следующего похода "Сунгари", но Николай Николаевич не был склонен расходовать вре­мя в бесплодной праздности... В конце концов он решил добраться на каком-нибудь судне в Шанхай и далее действовать сообразно с обс­тоятельствами.

Подходящее судно нашлось. Это был норвежский пароход "Эрик", забредший во Владивосток невесть какими судьбами. Команду его сос­тавляли малайцы, капитан числился британским подданным, груз имел адресацию в порт Шанхай, а время выхода в рейс было назна­чено на 22 ноября.

"Все время до 22 числа, — писали местные "Епархиальные ведо­мости", — г. Федоров употребил на приготовление себя к великому и опасному предприятию: так, он говел, исповедывался и причастился Св. Тайн Христовых..."

21 ноября, в день Введения во храм Пресвятыя Богородицы, после Литургии в последний раз при большом стечении народа пред иконою "Торжество Богоматери" было отслужено торжественное молебствие. Вечером того же дня пред этою же иконой был отслужен молебен о "путешествующих и по водам плыти хотящих"... Очевидец, укрыв­шийся под псевдонимом "Верный", напишет потом: "Надо было видеть, с каким умилением, с какою верою молился Николай Николаевич! После молебна икона была заключена в нароч­но приготовленное для нее хранилище и отправлена на пароход, кото­рый утром должен был отбыть из Владивостока в Шанхай... В утеше­ние жителям города осталась копия иконы (в натуральную величину), писаная на медной доске масляными красками..."

Пароход ушел. С надеждой и трепетом душевным верующие люди во всей Рос­сии ждали хоть каких-нибудь известий о Федорове, но ждали напрас­но - известий не было. Дни проходили за днями, недели складывались в месяцы...

20 декабря 1904 года Порт-Артур пал.

Это известие дошло до Владивостока с большим опозданием - только лишь на третий день, т.е. 22 числа...

 

Попытка доставить явленный образ в осажденный Порт-Артур

Что же происходило в это время с Порт-Артурским образом?

Современник тех событий писал: "...Со сдачею Порт-Артура естественно связывались мысли о Порт-Артурской иконе и о Н.Федорове. Добрался ли он, а вместе с ним икона, до крепости?.. А если не добрался, то где теперь он сам и образ "Торжество Богоматери"? Как-то не верилось, что такая чудесная по своему происхождению (хотя и не чудотворная) икона могла по­гибнуть, не попав в Порт-Артур... Но, если б она достигла крепости, то, как все были убеждены, Порт-Артур не сдался бы так скоро. Если ж, наконец, она попала в руки японцев, то те вряд ли б замедлили воз­вестить об этом всему миру..." Но японцы тоже молчали. Слухи о судьбе иконы блуждали по Владивостоку самые разные. Кто-то утверждал, что икона застряла в Шанхае, другие говорили, что в Чифу, а некий солидный господин чуть ли не клялся, что будто б икона перевезена недавно в Пекин, и там ее сохраняют монахи Русской Православной миссии...

"...Совершенно понятно поэтому, - писал один из авторов журнала "Русский паломник", - с каким нетерпением ожидали владивостокцы каких-либо точных известий относительно иконы... Когда члены соборного причта ходили по прихожанам на Рождество со св. Крестом, а в праздник Богоявления со св. водою, то в редком доме их не спра­шивали: а что, не известно ли, где находится теперь Порт-Артурская икона? И тут же, не дожидаясь ответа, сами добавляли: "Видно, не по­пала в Порт-Артур, находится где-нибудь в китайском порту... Хотя бы поскорее опять привезли ее к нам, во Владивосток".

Первое точное известие пришло 7 января 1905 г. В этот день один из членов соборного причта получил телеграмму содержания предельно краткого: "Прошу выслать мои вещи Харбин до востребования. Федоров".

Отправление было датировано 4-м числом, а сверху вполне четко пропечатан обратный адрес: какая-то станция "Первая Застава" на реке Ляохэ... Впрочем, владивостокцев эти географические тонкости волновали сейчас меньше всего. Главное, что Николай Николаевич жив и здоров, и что икона тоже соблюдена им в совершенной целости и, даст Бог, вернется скоро в почти родной для нее кафедральный собор... Теперь горожанам оставалось лишь запастись терпением и ждать от Федорова известий более подробных...

Ожидание длилось недолго. Минуло 4 дня, и тот же отец диакон получил заказной пакет, отправленный из порта Чифу на следующий день после падения крепости, т.е. 21 декабря 1904. Федоров писал: "Вы, наверное, все с трепетом сердечным ожидаете от меня известий. С неделю я пробыл в Шанхае и 8 числа декабря приехал в Чифу. Нашлись китайцы, взявшиеся доставить меня на джонке в Порт-Артур, и 14 декабря в 9 часов вечера я сел в лодку, но проехал всего около 10 верст. Слабый попутный ветер переменился, подул сильнейший противный северный ветер, и китайцы заявили, что дальше ехать нельзя. Бросили якорь у одного острова и простояли там более 40 часов. Ветер все крепчал, и 16-го около 2 часов дня мы вернулись при большом волнении в Чифу. 19 числа я намерен был опять выехать в 6 часов вечера, но к этому времени слабый попутный ветер совсем улегся, и пришедшие за мной китайцы заявили, что опять ехать нельзя. 20-го утром пришли 4 миноносца из Порт-Артура; я обрадовался, рассчитывая, что на одном из них доеду до Порт-Артура. Какова же была моя скорбь, когда я узнал на миноносце "Сердитом", что они в Порт-Артур не возвратятся, потому что крепость сдается. Т.о., иконе не суждено было попасть в Порт-Артур. Неисповедимы пути Божии. Попутный ветер - от Бога, и если я не попал в Порт-Артур, то ясно, что на это не было воли Божией".

"Честь и слава г. Федорову! — скажет позже глава русской православной миссии в Корее архимандрит Павел. — И слава Богу, что нашелся на Руси человек, явивший ту христианскую доблесть и ту веру, в которых - увы! - многие из нас ныне ослабли... Слава ему и честь! А что же до нас, то мы, называющие себя верными чадами Церкви, должны над всем этим серьезно задуматься... История "Торжества Пресвятой Богородицы" подала всем нам очевидное и знаменательное вразумление. Она явилась испытанием нашей общей веры (подчер­киваю - общей, а не отдельных людей), и самое происхождение ее в Киеве так же необычно, как и тот урок, который преподан нам с такою силою в Порт-Артуре..."

А между тем икона "Торжество Пресвятыя Богородицы" обретала в России все большую известность. Миллионы православных людей свято верили, что даже сейчас, после падения Порт-Артура, икона по-прежнему являет собою "победоносную хоругвь", что именно через нее русскому воинству подается особенная благодать и что возносимые перед нею моления имеют особую силу... Большинство верующих, однако, никогда не видели чудесной иконы воочию. Списки с нее исчислялись буквально единицами, словесные описания были отрывочны и неточны, а потому неизбежно вставал вопрос о массовом распространении копий образа "Торжества Богородицы".

По сему поводу редакция журнала "Русский Паломник" сообщала читателям: "...Копии с этой иконы, которая пользуется благоговейным чествованием не только на Дальнем Востоке, но и внутри Империи, мы обещали разослать всем своим подписчикам, но встретили препятствие со стороны Св. Синода. Еще раз заметим, что так как икона была отправлена на Дальний Восток с соизволения Государыни Императрицы Марии Федоровны, то мы обратились на имя Ея Императорского Величества со всеподданнейшим прошением об оказании нам содействия к получению упомянутого разрешения... В каком поло­жении находится это дело в настоящее время, - мы, к сожалению, еще в неизвестности..."

Попыток получения разрешения Св.Синода на печатание копий иконы было сделано несколько, однако, во всех случаях был получен отказ.

О судьбе подлинника "Торжества Богородицы" не было никаких определенных сведений. По мысли Федорова, иконе надлежало находиться в рядах воюющих русских войск, и посему Николай Николаевич решил доставить ее в расположение Маньчжурской армии. "Запрос в Петербург я уже послал, - писал он, - и дожидаюсь теперь ответа".

Видимо, с ответом Петербург не замедлил, ибо в первых числах января Федоров уже покинул Чифу... Но каков был дальнейший маршрут образа Пресвятой Богородицы? Об этом никто не знал. Депеша Федорова с просьбой переслать его вещи в Харбин тоже не вносила особой ясности, поскольку харбинский железнодорожный узел открывал пути в трех направлениях (в "континентальную" Россию, во Владивосток и в Мукден) и, в соответствии с решением Императрицы, Федоров мог избрать любой из них... Но какой именно?

Каждый день во всех 79-и российских губерниях и двух десятках областей люди с нетерпением разворачивали утренние газеты, в надеж­де найти хоть какое-нибудь известие о Порт-Артурской иконе... Но тщетно. Газеты молчали.

"Всеобщая неосведомленность о судьбе иконы "Торжество Пресвятыя Богородицы" вполне понятна, — писал архимандрит Павел. — Она объясняется известным направлением нашей повседневной прессы и ея равнодушием, за малыми исключениями, к тому, что составляет святыню русского народа - к области веры. Интерес к тому, что произошло с Порт-Артурской иконой, какая постигла участь "победоносную главную хоругвь русской армии" у одних подавляется холодным скептицизмом, а у других ограничивается... потаенной областью сердца..."

Первой завесу молчания вокруг иконы прорвала популярная газета "Свет", издавал которую бывший офицер Генштаба Виссарион Вис­сарионович Комаров, сражавшийся в 1876 г. в Сербии в рядах русских добровольцев, заслуживший там генеральский чин, а позже открывший в себе талант публициста. В одном из майских номеров газета извещала читателей: "По поручению преосвященного Евсевия мы со всею любовию сообщаем, что... желание Н.Н.Федорова приведено в исполнение. В настоящее время икона "Торжество Пр. Богородицы" находится в Гун-Чжулине, в походной церкви Главнокомандующего".

Так закончилась первая и последняя попытка доставить явленный образ "Торжество Богородицы" по прямому его назначению.

Россия в войнах ХIХ - нач.ХХ вв.

Историки не раз уже обращали внимание, что Крымская война (1853-1856 гг.) и Русско-японская война (1904-1905 гг.) имеют между собой удивительное сходство, порою почти детальное. Так, обе вой­ны велись на морских рубежах Империи (южном и дальневосточном), в обоих случаях центром (и даже символом) вооруженного противо­борства была защита приморских крепостей – Севастополя и Порт-Артура, в обеих войнах русские войска проявили воистину массовый героизм, но, несмотря на это, обе войны завершились подписанием унизительных для России мирных соглашений... Но самое удивитель­ное, что между Севастополем и Порт-Артуром существовала еще и глубинная, невидимая связь, о которой светские историки предпочи­тают замыкать уста, потому как решительно не могут уложить ее ни в какое "материалистическое понимание"...

С начала XIX века до начала ХХ (т. е. на протяжении неполных ста лет) Россия пережила три тяжелых оборонительных войны, став­ших духовными вехами русской истории. Первая из них - Оте­чественная война 1812 г., которая, по словам современника, "жестокостию своею... не подобна была никаким войнам, бывшим доселе". В народе Наполеон именовался тогда не иначе, как "антихристом", а все слои общества (в том числе и самые высшие) воспринимали бед­ствие войны как суровое, но "належащее и праведное" наказание Божие. "Припомним двенадцатый год, — писал позже святитель Феофан Затворник. — Зачем это приходили к нам французы? Бог послал их истребить то зло, которое мы у них же переняли. Покаялась тогда Рос­сия, и Бог помиловал ее... Таков закон правды Божией: тем врачевать от греха, чем кто увлекается к нему..."

Минуло сорок лет, и России снова довелось пережить иноземное нашествие. На сей раз против нее соединенно выступили четыре дер­жавы: Англия, Франция, Турция и Сардинское Королевство. Главным центром военной активности стал русский порт Севастополь. Печальные итоги Крымской война известны - впервые за почти полтора столетия Россия потерпела во­енное поражение. По Парижскому трактату 1856 г. Российской Им­перии запрещалось иметь на Черном море военный флот и арсеналы, крепость Каре она возвращала туркам и утрачивала контроль над ус­тьем Дуная и Бессарабией...

Каковы же были причины столь неудачного исхода Крымской войны? Толь­ко ли те, которые преподавались в советских учебниках: "хаотическое состояние русского военного хозяй­ства, отсталость вооружения (железные винтовые корабли союзного флота против русских парусных, нарезные "штуцера" против русских гладкоствольных ружей), отсутствие удобных путей сообщения, отсут­ствие подготовленных и способных военачальников" и т.п.? Или же, помимо видимых, существовали еще и другие причины - невидимые, которые "материалистическое сознание" просто не в силах ни воспри­нять, ни вместить?

Об этих духовных причинах писал в своем дневнике осенью 1854 г. иеромонах Оптинской пустыни о. Евфимий (Трунов) :

"14 Сентября – день Воздвижения Честнаго Креста Господня был днем начала осады Севастополя. Не откровение ли это для внимательного?.. Не знаменует ли событие это, что Русь Святая уже недостойна именоваться этим именем, что благодать и сила Честнаго Креста Гос­подня отступает от тех, кто поставлен быть вождями Русского народа, кто, принося клятву быть верным Вере и Царскому Престолу, первородство свое и верность продает за чечевичную похлебку низменного тщеславия и самолюбия?.. Но, благодарение Богу, тайники души про­стого народа еще не затронуты, или мало затронуты злом неверия и вольнодумства его руководителей – в этом временное спасение земли Русской, яко хранительницы чистой Христовой веры. Коснется этих тайников дух князя века сего, тогда чего ждать? Не грозного ли и Страшного Суда Господня?.."

Самой выразительной из таких персон был состоявший в должности "Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими силами в Крыму" светлейший князь Александр Сергеевич Меншиков. Матросы называли его "Изменщи­ков", а люди осведомленные прямо утверждали, что "светлейший – вольтерьянец и старый масон". Участник обороны Севастополя П.И.Кислинский рассказывал после войны "Серафимову служ­ке" Н.А.Мотовилову:

"...Как-то раз я был у светлейшего, и мы с ним засели играть в шахматы. Вдруг входит адъютант и докладывает, что явился гонец от архиепископа Херсонского Иннокентия и хочет видеть главнокоман­дующего. Не отрываясь от игры, светлейший сказал:

— Спросите у него, что ему нужно?

— Гонец сказал, что ему нужно лично видеть вашу светлость!

— Ну, зовите!

Пришел гонец.

— Что тебе нужно? — спросил главнокомандующий.

— Владыка прислал меня доложить вашей светлости, что он при­был к Севастополю с Чудотворной иконой Касперовской Божией Матери и велел просить встретить ее как подобает, у врат Севастополь­ских. Владыка велел сказать: се Царица Небесная грядет спасти Сева­стополь.

— Что, что? Как ты сказал? Повтори!

— Се Царица Небесная грядет спасти Севастополь!

— А! Так передай архиепископу, что он напрасно беспокоил Ца­рицу Небесную – мы и без Нея обойдемся!"

"Желтая опасность" нависала над Россией уже давно, и еще в 1894 г. В.С.Соловьев написал стихотворение, которое позже сочтут пророческим:

От вод малайских до Алтая

Вожди с восточных островов

У стен поникшего Китая

Собрали тьмы своих полков.

О Русь! забудь былую славу:

Орел двуглавый сокрушен,

И желтым детям на забаву

Даны клочки твоих знамен...

"...Безпримерная в летописях всемирной истории и в летописях военного искусства по своим исключительно для нас тяжелым условиям и своим страшным жертвам Русско-Японская война закончилась и сделалась достоянием истории. Тяжело становится на душе, - писал современник тех собы­тий, - когда вспомнишь, какому позору подверглась наша многостра­дальная Русь-матушка в эти роковые годины испытаний! Эта... небы­валая по своим размерам война унесла десятки тысяч человеческих жизней и поглотила сотни миллионов народного достояния. Обрушив­шись так внезапно со своими кровавыми ужасами, она явилась Божией карой за то неверие, за ту нравственную распущенность, которые цари­ли во всех слоях общества... Но в это тяжелое и ужасное время Провидение не покидало нас и неоднократно чудесным образом указывало пути к одолению коварного врага, но увы – наше неверие было безгранично... И в тот самый момент, когда русские войска спло­тились, окрепли и были готовы вступить в последний решительный бой за честь оскорбленной Родины, внезапно последовало заключение бесславного мира...".

Русско-японская война началась нападением японских миноносцев на русские корабли в Порт-Артуре в ночь на 26 января 1904 г., и, пос­ле трагической череды наших неудач и поражений (падение Порт-Артура, Мукденский разгром, гибель русского флота при Цусиме) закончилась подписанием в г. Портсмуте (США) мирного договора. Случилось это 23 августа 1905 г. Русскую делегацию возглавлял пред­седатель Совета Министров Сергей Юльевич Витте, который, хотя и вел переговоры с японцами весьма искусно, все же вынужден был "уступить" им южную часть Сахалина (по 50-му градусу с.ш.). За свою миссию Витте был пожалован графским титулом, а в народе про него сразу же сочинили анекдот: "Был у нас Румянцев-Задунайский, был Потемкин-Таврический, был Кутузов-Смоленский... А теперь появил­ся Витте – граф Полусахалинский!".

Впрочем, идея "мира любой ценой" давно уже засела в умах "об­разованной" публики. Маньчжурские войска еще сражались, когда либеральная пресса дружно (как по команде!) начала вдруг вещать о братстве народов и всеобщей любви. "Довольно крови и слез! - истерично взывали "Русские Ведомости". - Довольно взаимной нена­висти... Бойцы устали. Надо признать, что мы уже побеждены".

Но так ли это? Действительно ли те, кто сидел в окопах, уже при­знали свое поражение? Вот что писал о якобы "усталости" русской ар­мии непосредственный участник войны (тогда еще подполковник) Ан­тон Иванович Деникин: "Ко времени заключения мира русские армии на Сипингайских позициях имели 446,5 тыс. бойцов (под Мукденом - около 300 тыс.)... Армия пополнила и омолодила свой состав и значительно усилилась технически – гаубичными батареями, пулеметами, составом полевых железных дорог, беспроволочным телеграфом и всем прочим... Нако­нец, дух маньчжурских армий не был сломлен, а эшелоны подкреп­лений шли к нам из России в бодром и веселом настроении... Япон­ская же армия, стоявшая против нас, имела на 32% меньше бойцов. Страна [Япония] была истощена. Среди пленных попадались старики и дети. Былого подъема в ней уже не наблюдалось... А что касается лично меня, то я, принимая во внимание все "за" и "против", не за­крывая глаза на наши недочеты, на вопрос - "что ждало бы нас, если бы мы с Сипингайских позиций перешли в наступление?" - отвечал тогда, отвечаю и теперь: — Победа! Россия отнюдь не была побеждена. Армия могла бороться и даль­ше. Но... Петербург "устал" от войны более, чем армия".

 

Возвращение иконы "Торжество Пресвятой Богородицы"

во Владивосток

Главнокомандующим русскими войсками на Дальнем Востоке сос­тоял тогда генерал Линевич, а до него - генерал от инфантерии Алек­сей Николаевич Куропаткин, известный всем как близкий друг и спо­движник легендарного Скобелева. Человек безупречной храбрости, блестяще образованный, отличный штабист и толковый администра­тор, Алексей Николаевич обладал всеми потребными полководцу ка­чествами за исключением лишь одного - полководческого таланта.

Прослышав о его назначении на Восток, известный своим злоязы­чием генерал Драгомиров  сказал фразу, немедленно вошедшую в полевой "маньчжурский" фольклор: "Ну хорошо, Куропаткин есть... А где Скобелев?"

И действительно, за время своего главнокомандования (длившего­ся почти ровно год) Алексей Николаевич не сумел выиграть ни одного мало-мальски серьезного "дела", всегда предпочитая дерзости "разум­ную осторожность", а наступательному порыву - стояние в обороне, а то и вовсе "отход на заранее подготовленные позиции"...

3 марта 1905 г. Государь специальным своим указом сместил Куропаткина с поста Главнокомандующего. Выйдя после войны в от­ставку, Алексей Николаевич занялся писанием мемуаров, а все газет­ные выпады в свой адрес (как справедливые, так и не очень) воспри­нимал с отстраненным спокойствием... Вряд ли думалось ему тогда, что в 90-е гг. XX века его фамилия вновь будет поминаться в журнальных публикациях, и что на исходе столетия потомки возложат на него еще и дополнительный тяжкий грех, обвинив его... в утрате иконы "Торжество Богородицы".

Так, в своей статье об этой иконе [ЖМП, № 12, 1998] дальневос­точный краевед г-жа Н.Мизь, весьма прозрачно намекая на личную вину А.Н.Куропаткина, пишет: "О дальнейших событиях (т.е. происшедших после доставления "Торжества Богородицы" в ставку Главнокомандующего), свя­занных с иконой, можно только гадать. Известно письмо отца Иоанна Кронштадтского: "Вождь нашего воинства А. Н. Куропаткин оставил все поднесенные ему иконы у японцев-язычников, между тем как мирские вещи все захватил. Каково отношение к вере и святыне цер­ковной! За то Господь не благословляет оружия нашего и враги по­беждают нас. За то мы стали в посмеяние и попрание всем врагам нашим..." В следующем абзаце краевед прямо утверждает: "О возвращении иконы во Владивосток нет никаких сведений".

Это не совсем верно. Сведения есть, и гадать "о дальнейших событиях" (и тем паче при­плетать к этим гаданиям личность А.Н.Куропаткина) нет никакой нуж­ды. Г-же Мизь достаточно было лишь открыть "Владивостокские епар­хиальные ведомости" (№№ 12-13 за 1905 г.) и прочесть официальное сообщение: "26 мая. В день Вознесения Господня Архипастырь совершил Ли­тургию в Кафедральном соборе с причтом онаго, архимандритом Пав­лом и свящ. В.Скрижалиным. Перед началом Литургии в собор при­несена икона "Торжество Пресвятыя Богородицы", возвращенная с протоиереем Голубевым из действующей армии во Владивосток, как в место, наиболее подходящее для нея в виду особых обстоятельств настоящего времени. Перенесена икона от вокзала железной дороги с молебным пением в сопровождении священнослужащих архиман­дрита Павла и священников - В.Давыдова и В.Скрижалина и многих доброхотных молитвенников; у собора встречена Архипастырем с крест­ным ходом и водворена - после шестимесячного странствования по чу­жим краям - во Владивостокский Кафедральный собор..."

Во Владивостокской епархии при Владыке Евсевии праздник иконы "Торжество Пресвятой Богородицы" отмечался 16/29 августа и совпадал с днем Спаса Нерукотворенного Образа. Написан был и тропарь (глас 1) в Ее честь: "Пречистая Богородице, на Небесах благословен­ная и на земли славословимая, радуйся Невесто Неневестная".

После 1917-го года наряду с многими другими храмами Владивосток­ский собор был закрыт (и позже - взорван).

К сожалению, дальнейшая судьба Порт-Артурской иконы Божией Матери, написанной в 1904 году академиком живописи П.Ф Штронде, осталась неизвестной. Была ли она уничтожена? Или, в ходе кампании "по изъ­ятию церковных ценностей", обращена в иностранную валюту? Или, подобно "Курской-Коренной", ушла за кордон с отступающими час­тями Белой армии? А может, подобно "Кипрской" иконе в под­московном селе Стромынь, тайно сберегается кем-то из верующих в домашнем подполье?

  Далее можно говорить об истории лишь чтимых списков этой иконы.

 

История чтимых списков Порт-Артурской Богоматери

Повествование о судьбе Порт-Артурской иконы Божией Матери в дореволюционные годы будет неполным, если не привести рассказ о попытке принесения списка этой иконы в Порт-Артур сестрой одного из героев Русско-японской войны Александра Васильевича Лебедева, командира "Отважного", погибшего при обороне города.

Узнав о смерти брата, Андерсин-Лебедева сделала три попытки отправить небольшой список Порт-Артурской иконы, у нее бывший, в осажденный город. Но все они не увенчались успехом.

К этому времени война закончилась, но в стране вспыхнула революция 1905-1907г.г.  "И вот вдруг опять мне попадается брошюрка о Порт-Артурской иконе Пречистой Богоматери, где я опять прочла, что  "после позорной войны вспыхнет революция, но если Мою икону доставят в Порт-Артур, то революция немедленно прекратится". И я, видя, что уже одно предсказание Преблагословенной Матери Божией исполнилось, сказала самой себе: если это дело Божие, то люди ничего не смогут сделать!"

Так родилась идея отвезти икону в Порт-Артур, хотя прошло уже 3 года после войны. Сестра  героя Порт-Артура Александра Лебедева решила найти его могилу и поставить там памятник, чтобы память о нем не забылась. Несмотря на все трудности, она  "ради спасения Веры, Царя и Отечества оставила больного мужа, двух крошек деточек, сына и дочь, хозяйство и с 25-ю рублями поехала сперва в Тверь, чтобы взять еще чудной работы большую икону Порт-Артурской Богоматери из мужского Николо-Малицкого монастыря, которая была пожертвована (в часовню) на могилу брата-героя глубоко чтимым и всеми нами любимым Архиепископом Алексием. Получив от Владыки Алексия благословение, я отправилась в далекие, неведомые страны…"

Много горя, страданий, но и милостей Божиих и особого Промысла ожидало ее в этой поездке. Большую помощь  оказал генеральный русский консул Н.А.Распопов. Китайцы и японцы отнеслись к ней также с уважением.  

Андерсин-Лебедевой удалось найти могилу брата. Сразу же к кресту на могиле героя  прикрепили  икону Порт-Артурской Богоматери. "Почет и прием, который я получила от японцев, Харбинского духовенства и от Восточно-Сибирских полков - все это мне ясно доказывало, что Сама Матерь Божия охраняет и награждает меня. И вот теперь пусть проверят факт прекращения революции. В сентябре революция прекратилась. Теперь уже два предсказания Пречистой и Преблагословенной Матери Божией совершились! Следовательно теперь совершается и 3-е предсказание! Разгорелась мировая война".   

                   

* * *

 В 1998 году в Иерусалиме паломниками с Дальнего Востока была обретена Порт-Артурская икона, писанная мера в меру и подобием. При особом попечительстве настоятельницы Горненского монастыря игумении Георгии, при поддержке Отдела внешних сношений Московского Патриархата и консульского отдела Российского посольства в Израиле, икона была выкуплена и возвращена на Русскую землю.

 Во Владивостоке Порт-Артурскую икону торжественно  встретил крестный ход, который возглавил Преосвященный Владыка Вениамин, епископ Владивостокский и Приморский. На проповеди при встрече образа Владыка сказал: "Возвращение этой иконы в наше время безусловно имеет промыслительное значение. Думается, что это знамение для нас в уте­шение нынешних и будущих событий. Нам не дано знать, что ожидает Церковь впереди. Скорби и гонения часто сопутствуют христианской жизни. Но чудесное обретение иконы Божией Матери свидетельствует о благодатном Покрове Пресвятой Богородицы над православными христианами. Это придает нам мужество и самоотверженность при несении каждым своего креста..."

По случаю принесения иконы Божией матери Порт-Артурской во Владивосток были составлены тропарь и акафист этому образу.

Пусть послесловием к этому Сказанию будут слова Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна:

"Вдумаемся: скорби и беды, терзающие Россию, не с того ли нача­лись, что русский народ утратил свое духовное единство, отрекся от тысячелетних святынь и заветов предков?

Плачет сердце, глядя на истерзанное, одурманенное Отечество, полнится жалостью и скорбью душа, взирая на позор некогда Святой Руси. Объединимся же под сенью родных святынь, сбросим иго чужебесия и безверия, разврата и губительной гордыни. Молитесь, кайтесь в грехах, будьте терпеливы в скорбях и мужественны в исповедании Истины. Вслушайтесь в голос совести своей. Се - глас Божий. После­дуйте ее велениям. Тогда Господь, сказавший: Хотением не хощу смер­ти грешника, но якоже обратитися и живу быти ему - помилует и спасет Россию".

 

 

 

По материалам книги В.Н.Мальковского "Сказание об иконе "Торжество Пресвятой Богородицы" (Тверь, 1906);

книги "Отвергнутая победа. Порт-Артурская  икона

"Торжество Пресвятой Богородицы" в Русско-Японской войне" (Гл.редактор И.В.Пикуль, "Диоптра", Санкт-Петербург-Москва, 2003);

статьи В.Н.Чистякова "Повествование об иконе Божией     Матери "Торжество Пресвятыя Богородицы"

(Альманах "Марьино".Вып.5. 2000 г.)

и книги "Сказание об иконе Порт-Артурской Богоматери."

(Составила Андерсин-Лебедева. Одесса, 1916)

Принесение иконы в Порт-Артур

в начале третьего тысячелетия       

А как проходил путь иконы Божией Матери Порт-Артурской, направившейся 27 марта 2003 г. из Санкт-Петербурга в Порт-Артур?

В крестный ход на машине отправилась семья подвижников из Царского Села. К ним в Дивеево присоединился иеромонах Георгий, настоятель храма Царственных Мучеников, который сопровождал икону до «победного конца». Путь от берега Невы до Желтого моря длиною в 12 тысяч километров икона преодолела за две недели. Однако целый месяц она находилась на границе Китая.

Великая Китайская стена, казалось, встала непреодолимым препятствием на пути Божией Матери. Китайские власти отказались пропускать икону. По законам КНР въезд православным священникам воспрещен. Иеромонаху Георгию, сопровождавшему крестный ход начиная от Дивеево, пришлось с сокрушением сердца на границе разоблачиться и переодеться в "туристический костюм". Икона была перевезена в упакованном виде. Крестный ход пропустили только с одним условием: совершить поминовение убиенных героев Порт-Артура двух войн - Русско-японской и II-ой Мировой. Через два часа после того, как икона пересекла границу, в Китае был объявлен всеобщий карантин, и границы для всех иностранцев были закрыты.

Иностранный транспорт может продвигаться вглубь Китая не более чем на 80 км. Машину оставили на территории России. Образ Божией Матери приходилось по Китаю переносить на руках.

Порт-Артур, который в настоящее время называется Люй-Шунь, является закрытой военно-морской базой КНР. Иностранцев туда не пускают. Единственный день, когда на русское кладбище в городе пускают ветеранов из России - 9 мая. В этом году из-за эпидемии они не смогли приехать.

В центре кладбища стоит 6-метровый каменный крест, установленный повелением Государя Императора Николая Александровича. Когда у этого креста была поставлена Порт-Артурская икона, возникло чувство, что исполняется повеление Божией Матери. Слезы радости и умиления были на глазах четырех русских людей, сподобившихся послужить Богородице.

Отец Георгий совершил панихиду и краткий молебен о спасении России. Молебен происходил под пристальным наблюдением китайцев, поэтому совершался в "светском облачении" - без епитрахили, в брюках и свитере.

Фотосъемка была запрещена - снимали тайком, а когда служители кладбища заметили - пригрозили отобрать фотоаппарат. Только милостью Божией можно объяснить, что они забыли осуществить свое намерение.

В величественном памятном кресте устроен киот, в котором была мозаичная икона Божией Матери Казанской, уничтоженная в период культурной революции. На ее месте была поставлена небольшая икона Порт-Артурской Богоматери, изготовленная и освященная в храме Леушинского подворья. Эта икона и осталась в Порт-Артуре во исполнение слов Божией Матери.

Надо сказать, что простые китайцы встретили икону с большой доброжелательностью. Они помогали ее носить на руках, взирая на нее, говорили только одно слово: "Мария, Мария..." Многие в Китае восприняли посещение образа, как знак того, что Матерь Божия молится о Китае перед надвигающейся угрозой страшной эпидемии. Источником этой смертельной болезни, как выяснилось, стала кровь змей, которую имеют обыкновение добавлять в рисовую водку на юге Китая. Эта чума XXI века напоминает о том жале змия, которое издревле жалит человечество в пяту и Той, Которая Единственная может стереть главу змия.

К Божией Матери в Китае отношение особое. Паломникам из России не раз приходилось слышать рассказ о том, что китайцы могли бы в любой момент прибрать нынешнюю Россию к рукам, но каждый раз, когда возникает эта мысль, они видят, что вдоль российской границы ходит Некая Жена, облаченная в голубые ризы, и "грозит им кулаком".

Когда о посещении иконы узнали в русском посольстве, икону пригласили в Пекин. Здесь был совершен крестный ход с иконой вокруг посольства и устроен торжественный обед в честь посещения образа Божией Матери. Русский посол сказал, что "отныне главным послом России в Китае является Сама Пресвятая Богородица".

Все эти события стали действительно Торжеством Пресвятой Богородицы.

Через неделю с помощью самолета икона вернулась в Россию. Встречали ее, как и провожали, в храме Леушинского подворья в Санкт-Петербурге - 18 мая. В 8.30 из храма навстречу иконе вышел крестный ход к Знаменской улице. Порт-Артурский образ встречали Нарвская, Леушинская и Хлебная иконы Божией Матери. В храме икону поставили на прежний специальный аналой. Всю службу не прекращалось поклонение образу.  После Литургии был совершен молебен с Акафистом Порт-Артурской иконе, и в течение дня совершался неусыпающий Акафист.

На следующий день 19 мая на традиционном Всепетербургском крестном ходе в память Царя-мученика  икону Порт-Артурской Богородицы встречало около 3 тысяч человек. Кроме традиционного Акафиста Царю-мученику в этом году 10 священников читали со всем народом Акафист Порт-Артурской иконе. Во главе Крестного хода образ был обнесен вокруг Спаса-на-Крови и принесен к Казанскому собору. На паперти кафедрального собора С.-Петербурга пред ним была прочитана молитва Заступнице пределов Земли Российской. Знаменательно, что сто лет назад именно из Казанского собора провожали Порт-Артурскую икону в дальний путь. Спустя век на том же самом месте С.-Петербург встретил вернувшуюся с торжеством икону.

Верим, что милостью Божией икона "Торжество Пресвятой Богородицы", возвращенная из забвения спустя 100 лет, будет наконец прославлена, что станет знамением Торжества Богородицы в Русской Земле.

Рассказ иконописца Михаила Осипенко

о создании Порт-Артурской иконы Божией Матери

1980-е гг. мы с братом Сергеем работали в г.Киржач, в единственном действующем храме города на кладбище мы реставрировали росписи. В этом храме оказалась необычная икона, которая называлась "Порт-Артурская Богоматерь". Раньше я такой иконы никогда не видел. Икона меня поразила. Она была копией с подлинной мера в меру, сделанной около 1905 г. и видимо привезенной кем-то из моряков из Владивостока. Прочитав ее название, тут же естественно вспомнил о легендарной осаде Порт-Артура, крейсерах "Рюрике", "Варяге", Русско-японской войне - моя мама, Злата Сергеевна, часто рассказывала мне про те события. Возникло желание сделать  список с необычной иконы.

Мы оба с братом принялись за работу. Мой брат - тоже реставратор-иконописец, и он решил сделать свой образ. Его икона была готова как раз к началу перестройки. В 1993 г. была устроена выставка современных икон в Москве в Белом Доме (как раз накануне его расстрела), где выставлялась и работа Сергея - копия Порт-Артурской Богоматери. Мы просили Хасбулатова продлить выставку. Этот вопрос даже ставился на голосование на Верховном Совете. Нужно было набрать 200 подписей, однако необходимого числа не набралось. Я говорил Хасбулатову: "Оставьте выставку, она будет вам бронежилетом". Не думал, что мои слова так скоро окажутся пророческими. Через неделю после закрытия выставки начались известные события.

Я свою икону начал писать в г.Покрове. Недописанная, она долго стояла у меня на кухне, где я работал. 100-летие явления иконы в этом году напомнило о незавершенном образе, и я вновь взялся за него. На этот раз в создании иконы приняла участие вся моя семья: супруга Елена, сыновья Михаил и Даниил, дочь Екатерина, которая также является иконописицей. Сам не зная для чего, я завершил икону. В это время в год 100-летия тут возникло желание  доставить образ Пресвятой Богородицы в город, указанный Самой Пречистой. Несколько православных людей взялись провезти икону через всю Россию и доставить в Китай, в Порт-Артур, чтобы совершить там пред нею молебен.

Иконописец Михаил Осипенко происходит по матери из рода святителя Феодосия Черниговского. Его бабушка Серафима Васильевна - урожденная Углицкая - училась в Смольном институте. Отец Михаила Осипенко - Михаил Самуилович - реставратор и иконописец. В зрелые годы принял священнический сан. Рукополагали его в Екатеринбурге,  служил на Урале. Сейчас он на покое,  ему уже 80 лет. У родителей было 8 детей. Все ныне живы. Почти вся семья занимается иконописью и реставрацией, трудится при храмах. Работали семейным подрядом в Успенском соборе Владимира, в Казанском храме многострадального Буденновска (г.Святой Крест), в Минводах, в Храме Христа Спасителя,  в Киржаче. Эту семью еще Патриарх Пимен лично благословил на занятия иконописью и просветительскую деятельность.

Оглавление

Вступительное слово

Торжество Взбранной Воеводы

История Порт-Артурской иконы Божией Матери "Торжество Пресвятой Богородицы"

Явление иконы Божией Матери "Торжество Пресвятой Богородицы"

Начало Русско-японской войны. Написание иконы

"Торжество Пресвятой Богородицы"

Странствия явленного образа

Во Владивостоке

Попытки доставить в Порт-Артур список иконы           

Решение Николая Федорова провезти икону в Порт-Артур. Падение крепости

Попытка доставить явленный образ в осажденный Порт-Артур

Россия в войнах ХIХ - нач.ХХ вв.

Возвращение иконы "Торжество Пресвятой Богородицы" во Владивосток

История чтимых списков Порт-Артурской Богоматери

Принесение иконы в Порт-Артур в начале третьего тысячелетия

Рассказ иконописца Михаила Осипенко о создании Порт-Артурской иконы Божией Матери

 

Над книгой работали:

Главный редактор - священник Геннадий Беловолов

Татиана Харитоненко, Екатерина Ковина, Георгий Щукин

 

Издательство храма св.Иоанна Богослова

«Леушинское Подворье»

С.-Петербург, ул.Некрасова, 31

www.leushino.ru, тел/факс: (812) 273-96-19