ИСТОРИЯ ПОРТ-АРТУРСКОЙ ИКОНЫ БОЖИЕЙ МАТЕРИ "ТОРЖЕСТВО ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ"[*]

Порт-Артурская
икона Божией
Матери

Историки не раз уже обращали внимание, что Крымская война (1853-1856) и Русско-японская война (1904-1905) имеют между собой удивительное сходство, порою почти детальное. Так, обе войны велись на морских рубежах Империи (южном и дальневосточном), в обоих случаях центром (и даже символом) вооруженного противоборства была защита приморских крепостей - Севастополя и Порт-Артура. В обеих войнах русские войска проявили воистину массовый героизм, но, несмотря на это, обе войны завершились подписанием унизительных для России мирных соглашений. Но самое удивительное, что между Севастополем и Порт-Артуром существовала еще и глубинная, невидимая связь, о которой светские историки предпочитают замыкать уста, потому как решительно не могут уложить ее ни в какое «материалистическое понимание».

С начала XIX до начала XX века (т. е. на протяжении неполных ста лет) Россия пережила три тяжелых оборонительных войны, ставших духовными вехами русской истории. Первая из них - Отечественная война 1812 года, которая, по словам современника, «жестокостию своею не подобна была никаким войнам, бывшим доселе». В народе Наполеон именовался тогда не иначе, как «антихристом», а все слои общества (в том числе и самые высшие) воспринимали бедствие войны как суровое, но «надлежащее и праведное» наказание Божие. «Припомним двенадцатый год, - писал позже святитель Феофан Затворник. - Зачем это приходили к нам французы? Бог послал их истребить то зло, которое мы у них же переняли. Покаялась тогда Россия, и Бог помиловал ее. <…> Таков закон правды Божией: тем врачевать от греха, чем кто увлекается к нему».

Русско-японская война.
Бой под Шахе. С картины
академика Н.С. Самокиша.
4 октября 1904 г.

Минуло сорок лет, и России снова довелось пережить иноземное нашествие. На сей раз против нее, объединившись, выступили четыре державы: Англия, Франция, Турция и Сардинское Королевство. Главным центром военной активности стал русский порт Севастополь. Печальные итоги Крымской войны известны - впервые за почти полтора столетия Россия потерпела военное поражение. По Парижскому трактату 1856 года Российской империи запрещалось иметь на Черном море военный флот и арсеналы, крепость Карс она возвращала туркам и утрачивала контроль над устьем Дуная и Бессарабией.

Каковы же были причины столь неудачного исхода Крымской войны? Только ли те, которые преподавались в советских учебниках: «Хаотическое состояние русского военного хозяйства, отсталость вооружения (железные винтовые корабли союзного флота против русских парусных, нарезные «штуцера» против русских гладкоствольных ружей), отсутствие удобных путей сообщения, отсутствие подготовленных и способных военачальников» и т. п.? Или же, помимо видимых, существовали еще и другие причины - невидимые, которые «материалистическое сознание» просто не в силах ни воспринять, ни вместить?»

Об этих духовных причинах писал в своем дневнике осенью 1854 года иеромонах Оптиной пустыни о. Евфимий (Трунов): «14 сентября - день Воздвижения Честнаго Креста Господня был днем начала осады Севастополя. Не откровение ли это для внимательного? Не знаменует ли событие это, что Русь Святая уже недостойна именоваться этим именем, что благодать и сила Честнаго Креста Господня отступает от тех, кто поставлен быть вождями русского народа, кто, принося клятву быть верным Вере и Царскому Престолу, первородство свое и верность продает за чечевичную похлебку низменного тщеславия и самолюбия? Но, благодарение Богу, тайники души простого народа еще не затронуты, или мало затронуты злом неверия и вольнодумства его руководителей - в этом временное спасение земли русской, яко хранительницы чистой Христовой веры. Коснется этих тайников дух князя века сего, тогда чего ждать? Не грозного ли и Страшного Суда Господня?»

Самой выразительной из таких персон был состоявший в должности Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими силами в Крыму светлейший князь Александр Сергеевич Меншиков. Матросы называли его «Изменщиков», а люди осведомленные прямо утверждали, что он «вольтерьянец и старый масон». Участник обороны Севастополя П.И. Кислинский рассказывал после войны «Серафимову служке» Н.А. Мотовилову: «Как-то раз я был у светлейшего, и мы с ним засели играть в шахматы. Вдруг входит адъютант и докладывает, что явился гонец от архиепископа Херсонского Иннокентия и хочет видеть главнокомандующего. Не отрываясь от игры, светлейший сказал:

- Спросите у него, что ему нужно?

- Гонец сказал, что ему нужно лично видеть вашу светлость!

- Ну, зовите!

Пришел гонец.

- Что тебе нужно? - Спросил главнокомандующий.

- Владыка прислал меня доложить вашей светлости, что он прибыл к Севастополю с чудотворной иконой Касперовской Божией Матери и велел просить встретить ее как подобает, у врат севастопольских. Владыка велел сказать: се Царица Небесная грядет спасти Севастополь.

- Что, что? Как ты сказал? Повтори!

- Се Царица Небесная грядет спасти Севастополь!

- А! Так передай архиепископу, что он напрасно беспокоил Царицу Небесную - мы и без Нее обойдемся!

***

Пленные японцы в
селе Медведь
Новгородской
губернии украшают
цветами могилы
умерших в плену.
С рисунка Матания.
1905 г.

«Желтая опасность» нависала над Россией уже давно, и еще в 1894 году В.С. Соловьев написал стихотворение, которое позже сочтут пророческим:

От вод малайских до Алтая
Вожди с восточных островов
У стен поникшего Китая
Собрали тьмы своих полков.
О Русь! забудь былую славу:
Орел двуглавый сокрушен,
И желтым детям на забаву
Даны клочки твоих знамен…

«Тяжело становится на душе, - писал современник тех событий, - когда вспомнишь, какому позору подверглась наша многострадальная Русь-матушка в эти роковые годины испытаний! Эта небывалая по своим размерам война унесла десятки тысяч человеческих жизней и поглотила сотни миллионов народного достояния. Обрушившись так внезапно со своими кровавыми ужасами, она явилась Божией карой за то неверие, за ту нравственную распущенность, которые царили во всех слоях общества. <…> Но в это тяжелое и ужасное время Провидение не покидало нас и неоднократно чудесным образом указывало пути к одолению коварного врага, но, увы, - наше неверие было безгранично. <…> И в тот самый момент, когда русские войска сплотились, окрепли и были готовы вступить в последний, решительный бой за честь оскорбленной Родины, внезапно последовало заключение бесславного мира».

Русско-японская война началась нападением японских миноносцев на русские корабли в Порт-Артуре в ночь на 26 января 1904 года, и после трагической череды наших неудач и поражений (падение Порт-Артура, Мукденский разгром, гибель русского флота при Цусиме) закончилась подписанием в г. Портсмуте (США) мирного договора. Случилось это 23 августа 1905 года. Русскую делегацию возглавлял председатель Совета Министров Сергей Юльевич Витте, который, хотя и вел переговоры с японцами весьма искусно, все же вынужден был «уступить» им южную часть Сахалина (по 50-му градусу северной широты).

Впрочем, идея «мира любой ценой» давно уже засела в умах «образованной» публики. Маньчжурские войска еще сражались, когда либеральная пресса дружно (как по команде!) начала вдруг вещать о братстве народов и всеобщей любви. «Довольно крови и слез! - истерично взывали «Русские Ведомости». - Довольно, взаимной ненависти. <…> Бойцы устали. Надо признать, что мы уже побеждены».

Но так ли это? Действительно ли те, кто сидел в окопах, уже признали свое поражение? Вот что писал о якобы «усталости» русской армии непосредственный участник войны (тогда еще подполковник) Антон Иванович Деникин: «Ко времени заключения мира русские армии на Сипингайских позициях имели 446,5 тыс. бойцов (под Мукденом - около 300 тыс.). Армия пополнила и омолодила свой состав и значительно усилилась технически - гаубичными батареями, пулеметами, составом полевых железных дорог, беспроволочным телеграфом и всем прочим. Наконец, дух маньчжурских армий не был сломлен, а эшелоны подкреплений шли к нам из России в бодром и веселом настроении. Японская же армия, стоявшая против нас, имела на 32 % меньше бойцов. Страна (Япония) была истощена. Среди пленных попадались старики и дети. Былого подъема в ней уже не наблюдалось. А что касается лично меня, то я, принимая во внимание все «за» и «против», не закрывая глаза на наши недочеты, на вопрос - «что ждало бы нас, если бы мы с Сипингайских позиций перешли в наступление?» - отвечал тогда, отвечаю и теперь: - Победа! Россия отнюдь не была побеждена. Армия могла бороться и дальше. Но Петербург устал от войны более чем армия».

Главнокомандующим русскими войсками на Дальнем Востоке состоял тогда генерал Линевич, а до него - генерал от инфантерии Алексей Николаевич Куропаткин, известный всем как близкий друг и сподвижник легендарного Скобелева. Человек безупречной храбрости, блестяще образованный, отличный штабист и толковый администратор, Алексей Николаевич обладал всеми потребными полководцу качествами за исключением лишь одного - полководческого таланта.

Прослышав о его назначении на Восток, известный своим злоязычием генерал Драгомиров сказал фразу, немедленно вошедшую в полевой «маньчжурский» фольклор: «Ну, хорошо, Куропаткин есть. А где Скобелев?»

И действительно, за время своего главнокомандования (длившегося почти ровно год) Алексей Николаевич не сумел выиграть ни одного мало-мальски серьезного «дела», всегда предпочитая дерзости «разумную осторожность», а наступательному порыву - стояние в обороне, а то и вовсе «отход на заранее подготовленные позиции».

3 марта 1905 года Государь специальным своим указом сместил Куропаткина с поста Главнокомандующего. Выйдя после войны в отставку, Алексей Николаевич занялся писанием мемуаров, а все газетные выпады в свой адрес (как справедливые, так и не очень) воспринимал с отстраненным спокойствием.

Вряд ли думалось ему тогда, что в 90-е годы XX века его фамилия вновь будет поминаться в журнальных публикациях, и что на исходе столетия потомки возложат на него еще и дополнительный, тяжкий грех, обвинив его в утрате иконы «Торжество Пресвятой Богородицы».

Так в своей статье об этой иконе (Журнал Московской Патриархии, № 12, 1998) дальневосточный краевед г-жа Н. Мизь, намекая на личную вину А.Н. Куропаткина, пишет: «О дальнейших событиях (т. е. происшедших после доставления иконы «Торжество Пресвятой Богородицы» в ставку Главнокомандующего - прим. авт.), связанных с иконой, можно только гадать. Известно письмо отца Иоанна Кронштадтского: «Вождь нашего воинства А.Н. Куропаткин оставил все поднесенные ему иконы у японцев-язычников, между тем как мирские вещи все захватил. Каково отношение к вере и святыне церковной! За то мы стали в посмеяние и попрание всем врагам нашим». А в следующем абзаце краевед уже прямо утверждает: «О возвращении иконы во Владивосток нет никаких сведений».

Это не совсем верно. Сведения есть, и предугадывать «дальнейшие события» (и тем паче присоединять к этим версиям личность А.Н. Куропаткина) нет никакой нужды. Достаточно лишь открыть «Владивостокские епархиальные ведомости» (№№ 12-13 за 1905 год) и прочесть официальное сообщение: «26 мая, в день Вознесения Господня, Архипастырь совершил литургию в кафедральном соборе с причтом оного, архимандритом Павлом и священником В. Скрижалиным. Перед началом литургии в собор принесена икона «Торжество Пресвятой Богородицы», возвращенная протоиереем Голубевым из действующей армии во Владивосток, как в место, наиболее подходящее для нее в виду особых обстоятельств настоящего времени. Перенесена икона от вокзала железной дороги с молебным пением в сопровождении священнослужителей архимандрита Павла и священников - В. Давыдова и В. Скрижалина и многих доброхотных молитвенников; у собора встречена архипастырем с крестным ходом и водворена - после шестимесячного странствования по чужим краям - во Владивостокский кафедральный собор».

***

Итак, все как будто бы возвратилось «на круги своя». Волею Божией и трудами многих людей образ «Торжество Пресвятой Богородицы» счастливо избег военных случайностей и, к вящей радости владивостокцев, обрел, наконец, постоянное свое место.

Во Владивостокской епархии при Владыке Евсевии праздник иконы «Торжество Пресвятой Богородицы» отмечался 16/29 августа и совпадал с днем Спаса Нерукотворенного Образа. Написан и тропарь (глас 1) в Ее честь: «Пречистая Богородице, на Небесах благословенная и на земли славословимая, радуйся Невесто Неневестная».

После 1917 года наряду с многими другими храмами Владивостокский собор был закрыт (и позже - взорван).

Долгое время о судьбе иконы Божией Матери «Порт-Артурской» ничего не было известно. Была ли она уничтожена? Или, в ходе кампании по изъятию церковных ценностей, обращена в иностранную валюту? Или, подобно «Курской-Коренной», ушла за кордон с отступающими частями Белой армии? А может, подобно «Кипрской» иконе в подмосковном селе Стромынь, тайно сберегается кем-то из верующих в домашнем подполье? Все эти предположения длились до тех пор, пока Господу не угодно было явить новое чудо.

Свидетельствует иеромонах Сергий (Чашин), секретарь Владивостокского Епархиального управления, настоятель Свято-Успенской церкви г. Владивостока (см.: Журнал Московской Патриархии, № 12, 1998): «В феврале 1998 года мы совершали паломничество во Святую Землю. В последний день пребывания там, 17 февраля, мы впятером собрались, чтобы еще раз сходить ко Гробу Господню. Придя в храм, провели в нем несколько часов. Удивительно, но в те часы в храме почти никого не было и у нас была возможность в спокойной обстановке молиться. Умиротворенные, мы вышли из собора. Пошли по крестному пути Господа. На душе было благостно. По дороге в Гефсиманию о. Иннокентий предложил зайти в один из антикварных магазинов, которых в Иерусалиме очень много, и мы заглянули в первый попавшийся. Каково же было наше удивление, когда, осматривая выставленные в нем христианские святыни, мы увидели Порт-Артурскую икону. Божия Матерь глядела на нас, держа в распростертых руках плат с Нерукотворным образом Христа. Мы на некоторое время остановились и замерли, потом разговорились с продавцом (икона была выставлена на продажу). Денег у нас с собой не было, но мы, договорившись о цене, попросили никому другому икону не продавать».

Архимандрит Иннокентий (Третьяков), благочинный, настоятель Свято-Покровского храма г. Уссурийска писал: «Хотя мы и договорились в магазине, что купим икону, но боялись, что ее могут взять другие. Потому мы обратились в русский Горненский женский монастырь к матушке игумении Георгии с просьбой одолжить денег на приобретение святого образа. И нам согласились помочь. Икону выкупили. Пока мы собирали в Приморье средства, образ хранился в Горнем монастыре, в игуменских покоях. Мы знали, что вывезти из Израиля что-либо ценное и значимое весьма сложно. Но у меня было благословение Преосвященного Владыки Вениамина, мы также заручились поддержкой Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, и я отправился в Иерусалим. Я узнал, что образ Матери Божией попал в Иерусалим из Гонконга, от русских эмигрантов. Скорее всего, он принадлежал существовавшей там некоторое время православной общине. В Иерусалиме икона четыре года простояла в магазине, пока мы ее не обрели.

Сестры Горненского монастыря, среди которых есть искусствоведы и реставраторы, не сомневаются, что икона эта подлинная. Они готовы прислать свое заключение, если это будет нужно. Конечно, как мы и предполагали, были определенные препятствия при получении разрешения на вывоз святого образа. Но с помощью Божией, при особом попечительстве настоятельницы Горненского монастыря игумении Георгии все разрешилось благополучно. Нам активно помогал консульский отдел Российского посольства в Израиле.

Запомнились проводы иконы. Нас вышли провожать насельницы Горненской обители. Был отслужен молебен Божией Матери, и под звон колоколов мы выехали домой».

Иеродиакон Иннокентий (Ерохин) рассказывает: «Случилось то, чего мы никак не могли предполагать. 6 мая 1998 года Порт-Артурская икона Божией Матери возвратилась во Владивосток. И благостно на душе, и тихо ликует сердце от того, что Пресвятая Богородица посетила нас и утешила, осенив Своим благодатным Покровом.

По Промыслу Божию это событие произошло в день памяти Небесного молитвенника православного Владивостока - святого великомученика и Победоносца Георгия. Мы знали, что за образом уехали в Иерусалим, знали, что вывезти из Израиля такую ценность очень сложно. Но это случилось: 6 мая самолет с иконой на борту приземлился во Владивостокском аэропорту.

Такая радость встречи у каждого бывает, наверное, только однажды. В тот день ее смогли пережить, к сожалению, немногие. (Из-за скоротечности событий о прибытии иконы смогли узнать далеко не все.) Но те, кто 6 мая пришел в Свято-Никольский кафедральный собор Владивостока, неожиданно получили поистине чудесный подарок.

Преосвященный Владыка Вениамин, епископ Владивостокский и Приморский, после окончания Божественной литургии объявил, что с часа на час ожидается прибытие Порт-Артурской иконы. Узнав об этом, богомольцы, собравшиеся в храме, не спешили расходиться. Все остались на молебен с водосвятием. Трудно было бороться с волнением. В ожидании встречи из храма навстречу иконе вышел крестный ход. «Христос воскресе из мертвых», - разносилось пение пасхального тропаря. Пасхальные песнопения неслись за ограду территории собора. Крестный ход шел по дороге навстречу автомобилю, на котором везли икону. Но вот с колокольни раздался трезвон, возвестивший о приезде машины. Непередаваемое словами чувство и внутреннее волнение охватили богомольцев, когда они увидели святую икону. На мгновение все замерли. Нашим взорам предстала Божия Матерь, стоящая Своими стопами на берегу залива на двух поверженных и обломанных мечах. Она одета в синюю ризу.

Верхнее облачение коричневого цвета. Плат на голове тоже синий. Вокруг головы яркое сияние. В руках Богородица держит белый плат с ликом Христа Спасителя. Из-под убруса свисает разноцветный пояс. Позади Божией Матери находится морской залив, который на горизонте сливается с голубым небом. Выше Богородицы в облаках справа стоит Архангел Михаил с огненным мечом, слева - Архангел Гавриил с цветущей ветвью в руке. Между ними Херувимы держат царскую корону, а над ними - две перекрещивающиеся радуги увенчиваются крестом.

Еще выше в окружении Небесных Сил Бесплотных восседает Господь Саваоф, над которым в сиянии надпись: «Да будет едино стадо и един пастырь». По периметру иконы на золотом фоне эмалевой вязью написано: «Торжество Пресвятой Богородицы. В благословение и знамение Торжества христолюбивому воинству дальней России от святых обителей Киевских и 10000 богомольцев и друзей».

Епископ Вениамин, первым приложившись к святому образу, благословил крестному ходу при главенстве Порт-Артурской иконы повернуть назад к храму.

Колокола не умолкали. Радость лилась из сердец верующих пением пасхальных стихир. Крестный ход направился вокруг собора. С восточной стороны алтаря он остановился. Владыка Вениамин читал Евангелие: «Во дни оны, восставши Мариам, иде в горняя со тщанием во град Иудов и вниде в дом Захариин и целова Елисавет…» (Лк. 1, 39-40). И каждый богомолец, встречавший икону, вслед за святой праведной Елизаветой воскликнул в своем сердце: «И откуда мне сие, яко прииде Матерь Господа моего ко мне?»

Нескрываемое волнение и радость вылились в совместном пении «Царице моя Преблагая» при шествии крестного хода. Подойдя к западной стороне храма и остановившись у паперти, мы воздали молебное благодарение Богу и Спасу нашему Иисусу Христу и Его Пречистой Матери, испрашивая Божия благословения».

Епископ Владивостокский и Приморский Вениамин сказал в проповеди при встрече Порт-Артурского образа: «Возвращение той иконы в наше время, безусловно, имеет промыслительное значение. Думается, что это знамение для нас в утешение нынешних и будущих событий. Нам не дано знать, что ожидает Церковь впереди. Скорби и гонения часто сопутствуют христианской жизни. Но чудесное обретение иконы Божией Матери свидетельствует о благодатном Покрове Пресвятой Богородицы над православными христианами. Это придает нам мужество и самоотверженность при несении каждым своего креста».

С.-Петербург.
Молебен перед иконой
Божией Матери на
Леушинском подворье.
2003 г.

Пусть послесловием к этому сказанию будут слова митрополита Иоанна (Снычева): «Вдумаемся: скорби и беды, терзающие Россию, не с того ли начались, что русский народ утратил свое духовное единство, отрекся от тысячелетних святынь и заветов предков? Плачет сердце, глядя на истерзанное, одурманенное Отечество, полнится жалостью и скорбью душа, взирая на позор некогда Святой Руси. Объединимся же под сенью родных святынь, сбросим иго чужебесия и безверия, разврата и губительной гордыни. Молитесь, кайтесь в грехах, будьте терпеливы в скорбях и мужественны в исповедании Истины. Вслушайтесь в голос совести своей. Се - глас Божий. Последуйте ее велениям. Тогда Господь сказавший: Хотением не хощу смерти грешника, но якоже обратитися и живу быти ему - помилует и спасет Россию».

© журнал "Церковный вестник", 2003.

К содержанию номера