В этот период на китайской границе встречаются христиане не из одних русских, а и новокрещенцы из монголов и других инородцев. Когда русские в 1685 г. оставили Албазин и перешли в Нерчинск, то из числа казаков "Бориско Игнатьев.., отходя сего света в духовной своей написал сына своего крестного, мугалской породы Васку Борисова, в Троицкой монастырь на усть Тунгузки реки... тем парнем Васкою владеть"1. В 1681 г. для распространения христианской веры была отправлена Миссия в западную Даурию. Миссионерами были определены "игумен Феодосий и черный поп Макарий с братиею". Сибирский митрополит Павел дал им следующую инструкцию в православном духе, которой они должны были держаться при св. деле проповеди евангельской2: "приехав в Дауры, в Селенгинском и в иных даурских городех и острожках иноверцев всяких вере к истинней православной христианстей вере призывати, поучая от божественных писаний со всяким тщанием и прилежанием, безленостно, и крестити их во имя Отца и Сына и Святого Духа, и приводити к тому святому и Божию делу иноверцов, без тчеславия и гордости, с благоучительным намерением, без всякого озлобления..., чтобы от каких слов строптивых иноземцев чем не отлучити, а святого дела не отвратити". В конце того же 1681 г., вследствие царского предложения, собор московский, составленный против раскольников при царях Иоанне и Петре Алексеевичах, положил: в дальние города, на Лену и в Дауры посылать людей духовных, архимандритов, игуменов или священников, добрых и учительных, для просвещения неверующих христианским законам3. К числу таких лиц, вероятно, принадлежал и старец соловецкого монастыря Тихон, выдержавший осаду Албазина. Плоды миссионерской деятельности означенной Миссии видны по даурским спискам новокрещенцев4.
Подобная же миссионерская задача выпала и на долю албазинцев, которые во главе с своим пастырем Максимом уведены были на службу к китайскому богдыхану. Русские военнопленные при выходе своем из Албазина взяли с собою из крепостной церкви бедную церковную утварь с иконами и в числе их образ святого Николая можайского типа5, а также насильно увлекли с собой и священника Максима Леонтьева. Он был, вероятно, родным братом священника илимской Спасской церкви, Амвросия Леонтьева Толстоухова6. На "попа Максима в китайском государстве" указывает документ от 1686 г., на который есть ссылка в бумагах московского архива М-ва иностранных дел7. В конце 1685 г. албазинцы должны были прибыть в Пекин и были приняты ласково благодушным богдыханом, которому лестно было похвалиться перед народом такими отчаянными храбрецами. Канси поселил их в самом Пекине8, на так называемом "берестовом урочище" (хоа-пи-чан), в северо-восточном углу столицы, у самой городской стены. Спустя немного времени после поселения русских в столице, богдыхан велел очистить стоявшее на этом же месте буддийское капище, окруженное домами обывателей, и отдал его во владение албазинцам, которые переделали его в часовню9. Сами же они были причислены к наследственному военному сословию, занимавшему видное положение в гражданской иерархии Срединной империи того времени.
По законам Китая, первое место в ряду сословий поднебесного государства было предоставлено гражданским чиновникам, второе - военным10, третье - земледельцам, четвертое - ремесленникам, пятое - купцам и последнее, шестое, - рабам и другим людям низшего разбора (актерам, пролетариям и т. п.)11. Новая династия, овладевши Пекином в 1644 г., скупила (в 1648 г.) у промотавшихся маньчжуров внутренний город и сделала его постоянной квартирой для военного гарнизона, не позволяя в начале селиться в нем природным китайцам12. Пекин в то время был разделен на 8 частей или знамен. Находя главную опору для себя в солдатах, новое правительство постаралось обеспечить их значительным содержание. Оно дало военному сословию казенные квартиры, а каждому рядовому назначило ежемесячно по 3 ланы серебра (5 с лишним русских рублей) и по 22 мешка рису в год, что составляет до 110 пудов ежегодно. Сверх того, подростки из солдатских детей, от 10 до 15 лет, получали половину солдатского жалования, то есть 11/2 ланы в месяц и часть рисового пайка. Затем правительство выдавало солдатам единовременное пособие: на обзаведение по случаю женитьбы 20 руб., по случаю смерти отца или матери - 25 руб.13 Наконец, во внимание к трудам, новая династия пожаловала знаменным князьям, офицерам и солдатам в вечное потомственное владение участки пахатных земель по близости столицы (в провинции Чжи-ли). На долю чиновников и солдат пришлось земель с крестьянами 140 028 цинов 71 му (9977041341/ 2400 десятин). Пожалованные земли были навсегда избавлены от подати в казну. В предотвращение же утраты этих земель и для обеспечения будущности знаменных постановлен был закон, которым строго воспрещалось владельцам продавать, а китайцам покупать такие земли, под опасением суда над продавцом с покупщиком и отобрания запроданной земли вместе с полученной за нее суммой в казну14.
Пленные албазинцы поставлены были в описанное положение военного сословия того времени. Они были причислены к желтому с каймой маньчжурскому знамени, одному из отличительных знамен маньчжурской гвардии15, и были записаны в роту Гудэи, организованную в пятый год правления Шунь-чжи (1644 -1662), то есть в 164916. Эта рота, вероятно, была навербована из потомков русских пленников, и потому в прошении ал- базинцев на имя богдыхана (от 28 ноября 1860 г.) называется русскою17. С другой стороны, в ней могли быть и разные беглецы из России, как калмыки и другие инородцы, покидавшие Сибирь в XVII столетии по разным обстоятельствам18. Потомственным начальником этой роты в 1685 г. был назначен упомянутый выше Улангэли19, может быть, крещеный калмык или бурят (Ангалай), под команду которого и вступили албазинцы во главе с их старшиной (фындэ-бошко) Василием20. Наравне с другими солдатами, они получили казенные квартиры, деньги на первоначальное обзаведение, денежные пайки и содержание рисом21, а также по наделу пахотной земли и под кладбище; последнюю вне города, за северо-восточной башней22. Наконец, им были даны жены из разбойничьего приказа (син-бу)23.
Последняя мера, после льгот, едва ли не была одною из главных причин быстрой нравственной порчи наших казаков. Языческие развращенные жены внесли полную дисгармонию в их семейную жизнь. Китайская пища, одежда, помещение, служба, связи, знакомства, - все это раскрыло албазинцам иной мир, влило в них чуждый дух и постепенно вытеснило в потомстве их родное наследие, принесенное с собою. Миллионное язычество облегло горсть русских своим суеверием, разнородными обычаями, соблазнительными примерами, жизнью и духом китаизма, который по своему эгоизму и индифферентизму диаметрально противоположен жизни и духу православного христианства24. Из таких взаимодействий к половине XVIII столетия сложился интересный тип пекинского албазинца, не знавшего никакого ремесла и по службе в императорской гвардии, считавшего всякое другое занятие недостойным себя. От этого он по примеру своих языческих сослуживцев25 обеднел, несмотря на большое жалованье, доходившее в иных семействах до 15 рублей в месяц, несмотря на готовое содержание и удобные квартиры26. Нерасчетливый, занятый собой и своим благородством, грубый, необразованный, суеверный, вероломный, лукавый, не знавший чем избавиться от тяготевших над ним свободного времени и несносной скуки, постоянно слонявшийся по улицам, гостиницам и театрам, куривший подчас опиум, пускавшийся в азартную игру и другие преступления, больной душей и телом, он скоро очутился в неоплатных долгах у столичных ростовщиков, став в конце концов притчей во языцех27.
Замечательно, что такой тип албазинца удержался во все протяжение истории Миссии. Это указывает на постоянство неблагоприятных условий жизни в Пекине для православного человека и на силу языческого влияния. Но при таком безотрадном положении русских пленников была и светлая сторона в их жизни, это - связь их с отечеством, освещавшая, особенно первых албазинцев, отрадными веяниями родины и согревавшая некоторое время их православный дух, которым они все же несколько влияли на окружавшую их среду. Со времени поселения русских казаков в Пекине начинается эпоха усиленных дипломатических и торговых сношений России с Китаем. Тогдашний китайский богдыхан (правления) Канси вообще симпатизировал сближению Китая с Европой. При нем ост-индская компания в 1680 г. начала свою торговлю с Китаем28, открывшим свои порты европейцам29. Со стороны России торговлю с китайцами прежде всего начали по собственному почину сибирские промышленники и казаки. Меновой торг оказался очень выгодным, вследствие чего в нем стали принимать участие и управители сибирских городов. При установлении со второй половины XVII столетия дипломатических сношений с Китаем, русское правительство постаралось упрочить эту торговлю формальными трактатами, как это видно из наказов Спафарию, Головину, Избранду и другим последующим русским посланникам и гонцам в Пекине30. Почти при каждом русском посольстве (до половины XVIII столетия) был отправляем в Пекин караван с товарами, сначала частными лицами, потом самим российским правительством. Казенные караваны начали отправлять из сибирского приказа в Москве с 1698 г. При них назначались от правительства так называемые целовальники и комиссары. Вместе с ними отправлялось много частных купцов и приказчиков из Сибири и восточной России31. Главный груз караванов составляла сибирская пушнина или "мягкая рухлядь", именно около 85 % ценности всего промена. В то время она играла роль денег32. Остальные 15% приходились на долю кожевенных и мануфактурных товаров. Из русской мягкой рухляди больше всего шла белка (от 2 до 4 млн. штук в год), потом горностаи (от 140 до 400 тыс. штук), кошачьи шкурки (100-200 тыс. штук), соболи (от 6 до 16 тыс. штук), хорьки, выхухоль, лисицы, песцы, куницы, выдры и бобры. Кроме того, из мехов значительное количество шло мерлушки и овчин (до 1 млн. шкур). В числе мануфактурных и заводских русских произведений имели значительный сбыт в Китае кожевенные товары (юфть, козловые и опойковые кожи), разные льняные произведения, простые сукна, ковры, половики, затем разные железные товары. От китайцев в XVII и XVIII столетии русские выменивали главным образом китайку и дабу (холст), щелковые материи и щелк в сырце (камки, голи, канфы), некоторые пряности и другие лекарственные вещества (ревень и проч.)33. Чай же тогда вывозили сравнительно в небольшом количестве, так как употребление его в Росси не было еще распространено34.
При таких сношениях России с Китаем албазинцам, благодаря их знанию китайского языка, суждено было начать и отчасти выполнить роль первых русских толмачей или драгоманов. При почти ежегодном появлении в Пекине русских караванов, заключавших в своем составе по нескольку сот людей35, албазинцы вступали в живой обмен мыслей со своими соотечественниками, руководили ими при знакомстве с китайскими купцами и при обоюдной мене товаров, водили по городу и показывали русским землякам достопримечательности столицы, рассказывали о пекинских новостях, наконец, вместе пировали и угощались с ними произведениями китайской флоры и фауны36. Для русских приезжих был отведен китайским правительством особый посольский двор37 и отдельное приказчичье кладбище (см. выше), лежавшее за городом, рядом с албазинским, прямо против угловой северо-восточной башни38. До открытия богослужения в албазинской часовне и храме русские ходили к богослужению в один из католических храмов (южный). По свидетельству российского посланника Спафария, бывшего в Пекине в 1676 г., католические миссионеры выпросили у него один православный образ и поставили у себя в храме, чтобы молящиеся русские могли взирать на него39.
Еще более сильной связью албазинцев с Россией была связь религиозная, выражавшаяся в участии их материальными пособиями и личным трудом при устроении первой их часовни и церкви40, которая снова была ими выстроена после землетрясения 1730 г.41 Эта связь поддерживалась в них и посещением ими богослужения. За неимением у них пастыря, о. Максима, специальных помощников, обязанности чтецов и певцов, а также церковного старосты совершали сами албазинцы. И такое участие их в богослужении православной церкви проходит через всю 200-летнюю историю Миссии. Поэтому в первое время задача миссионерской деятельности их пастыря была проста и несложна, ограничиваясь богослужением и совершением треб42. Она осложнилась к концу его почти 30-летней деятельности, когда ему пришлось заботиться о спасении помрачавшегося образа Божия в потомстве албазинцев. История не может не оценить его заслуги еще и потому, что о. Максим прибыл в Пекин уже немолодым. По одному свидетельству от 1699 г., он уже тогда был стар и плохо видел43. Между тем на помощь и смену ему не приылалось никого из России. При некоторых русских караванах, приходивших в Пекин, бывали и священники44, но они не оставались там долго и притом не имели дозволения от китайского правительства отправлять открытое богослужение. Русский посланник Избранд пробовал в 1693 г. ходатайствовать перед китайским правительством о дозволении построить в Пекине российскую церковь иждивением российских государей и для оной отвести место. На это ему пекинский трибунал ответил: "Построение в Китае церквей иноземцам, тем, кои вечно в здешнем живут царстве, узаконено, а приезжающим только на время требовать церквей в обычай не положено"45. При купеческом караване 1699 г. в Пекин приезжал протопоп Василий Александров и служил литургию в албазинской церкви. С посольского двора, где останавливались русские, их отпускали в церковь в сопровождении двух или трех человек стражи. В храме мало бывало китайцев; приходили только слуги, охотно посещавшие русскую церковь, которые, становясь в притворе, без шапок слушали богослужение46.
Отец Максим продолжал свою пастырскую деятельность до 1711 или 1712 г.47 В это время он поддерживал в албазинцах православие постоянным богослужением, требами и проповедью. После получения казаками от богдыхана буддийской кумирни, о. Максим обратил ее в часовню во имя св. Николая48. Эту часовню китайцы назвали Лочамяо49. В ней православный пастырь совершал богослужение до 1695 г. В этом году тобольский митрополит Игнатий (1692-1700), получавший, без сомнения, сведения о положении албазинцев и их пастыре в Пекине, отправил к ним верхотурского свящ. Григория и тобольского диакона Лаврентия с антиминсом, св. миром, богослужебными книгами и церковной утварью50. Для подкрепления православного миссионера, преосв. Игнатий написал о. Максиму грамоту51, в которой преподал благословение и разрешил ему устроить и освятить храм во имя св. Софии, премудрости Божией. "О святом Духе сыну и сослужителю нашего смирения,- между прочим писал архипастырь, проповеднику святого Евангелия в китайском царствии, благоговейному иерею Максиму Леонтьеву и всем правослвным христианам, обитающим в китайском царствии, архипастырское благословение... Радуюся аз о твоем исправлении; аще и в плене пребываеши, но сам, с Божиею помощию, пленяеши человеки неведущия в познание евангельския правды: и сего ради, возлюбленне, да не смущается, ниже да оскорбляется душа твоя и всех плененных с тобою о вашем таковом случае, понеже Божии воли кто противитися может? А пленение ваше не без пользы китайским жителям, яко Христовы православныя веры свет им вами открывается, и вам спасение душевное и небесная мзда умножается". Перечислив затем лиц, о которых свящ. Максим должен был молиться за литургией, митр. Игнатий приказал прилагать прошение и о китайском императоре: "Молитися сице после государских ектиний: еще молимся Господу Богу нашему помиловати раба своего имя рек богдыханова величества, как его в титулах пишут, умножити лета живота его и даровати ему благородная чада в наследие рода их, и избавити его и боляр его от всякия скорби, гнева и нужды и от всякия болезни душевныя и телесныя, и открыти им свет евангельского просвещения, и простити ему всякое прегрешение, вольное и невольное, и соединити его святей своей соборней и апостольской церкви, яко да получит и царствие небесное"52.
Подкрепленный такими утешительными советами сибирского архипастыря, свящ. Максим с посланными из России священнослужителями освятил в 1696 г. албазинскую часовню во имя св. Софии, премудрости Божией. Но эта первая православная церковь в Пекине долго называлась Никольскою от чтимого албазинцами образа свт. Николая53. В ней с 1969 г. началось неопустительное совершение о. Максимом божественной литургии и св. таинств. На это указывает один надгробный памятник, сохраняющийся и доселе на российском приказчичьем кладбище. На этом памятнике значится следующая полустертая от времени надпись: "прия конец временныя сея жизни, исповедался, елеопомазан, причащен и покрыт доскою, по преставлении во гроб положен. Родом из России, житель града Соливычегодской, а в сию страну приде в казенном караване, при господине комисаре Осколкове караванном". Григорий Афанасиев, сын Осколков, был несколько раз в Пекине начиная с 1699 г., но караванным комиссаром в первый раз в 1711 г.54
Поучая албазинцев истинам св. Евангелия, о. Максим нес с ними и труды жизни. Так, во время одной войны китайцев с калмыками, он ходил с ними в поход, наперед остригши голову по-маньчжурски55. Наставления о. Максима не в состоянии были предохранить албазинцев от языческого влияния. Самая натура их была недостаточно культивирована. От безделия они производили в Пекине разные своеволия, буйства и бесчинья, за что китайское правительство вынуждено было, через три года после поселения их в Пекине, наказывать их, а позднее (в XVIII в.) стало высылать их из столицы на северо-запад и юг Китая56. Кроме того, языческие жены албазинцев, хотя и крещенные, внесли в дома своих мужей суеверия и китайских истуканов, перед которыми совершали поклонения. В ближайшем их потомстве явилось открытое равнодушие к вере отцев. Дети их по нескольку времени оставались не окрещенными, несмотря на всевозможные увещания престарелого их пастыря57. Мало того, дети самого о. Максима не чужды были некоторых суеверий китайского язычества58.
Приезжавшие в Пекин русские поверенные и купцы замечали такое отчуждение от веры своих соотечественников и не могли не передать об этом прискорбном явлении при возвращении в отечество59. Может быть и сам о. Максим просил их об этом или писал лично в Тобольск60. Как бы то ни было тольский митрополит Филофей (в схиме Феодор)61, узнав, что пекинские поселенцы под тяжестью языческого мрака начинают ослабевать в вере, в 1711 г. послал им обличительную грамоту, где с апостольскою ревностью укорял их за уклонение от веры отцов62. Грамота ревностного архипастыря произвела некоторое действие на зачерствелые сердца албазинцев и заставила их одуматься. По свидетельству их пастыря, о. Максима, доносившего тобольскому митр. Иоанну, они показали искреннее раскаяние в прежних грехах своих и снова стали слушаться своего престарелого пастыря. Последний умер, как выше было замечено, в 1711 или 1712 г.63 Его отпели, вероятно, католические миссионеры, с которыми он должен был встречаться и поддерживать отношения. Место погребения его неизвестно. Без сомнения, он был положен среди своих пасомых64, потому что душу свою полагал за други своя. Со смертью албазинского пастыря для малой общины православных русских в Пекине "хромавших уже на обе плесне", наступил критический момент серьезной опасности быть поглощенными язычеством, или уловленными в сети католической пропаганды. К счастью, их русское духовное и светское правительство заранее уже озаботилось обеспечением их будущей судьбы и "во время благоприятно" послало им нравственно-религиозную помощь.
1 Акт. ист. V, N 222. С. 378.
2 Там же, N 69. С. 102.
3 Предисловие к Увету Дух., лист 53-71; Рудинскй Д. Христианство в Китае//Херс. еп. ведомости. 1865, N 12. С. 145; Ср. Воронец Е. Православная Миссия в Сибири//Чтения Моск. Общества Люб. Дух. Просвещения. 1887, январь. С. 113 и далее.
4 Филарет черниговский. История русской церкви. 1857, отд. IV. С. 56.
5 Сиб. Вестник, ч. XVIII. С. 111; "Шен-ши-цзи-л„", кн. Х, гл. 2, лист 24; О. Даниил, четв. 6// Иркут. еп. ведомости 1866, N 42. С. 469; 1871, N 35. С. 669; 1874, N 37; Исторический очерк христианской проповеди в Китае: Труды Киев. Дух. Академии. 1860, кн. 4. С. 298.
6 Указываемый в Росс. иерархии в качестве первого албазинского священника, иерей Дмитрий, вероятно, смешивается с церковным старостою Дмитрием Нестеровым, бывшим также полоненником и жившим во время первых трех Миссий. - См. Син. архив, дела кит. Миссии N 298, 516 и 217. В Иркут. еп. ведомостях (1874, N 38. С. 496 и 497) ясно показано имя первого священника албазинцев и родство его.
7 Кит. дела 1756 г., лист 19.
8 Описание Пекина см. в статье: О. Иакинф Бичурин, гл. VI//Прав. Собеседник. 1886, март. С. 245-259.
9 Исторический очерк христианской проповеди в Китае, Труды Киев. Дух. Академии, 1860, кн. 4. С. 298.
10 По статистике французского миссионера Amiot'a, число войск в Китае с начала маньчжурской династии и в XVIII столетии простиралось до 823287 человек вместе с офицерами. - Memoires concernant I'histoire, les arts, les moeurs, les usages etc. des Chinois t. VII. Paris, 1780. P. 288. По свидетельству Вэйюаня, одного из маньчжурских чиновников, китайская армия или зеленое знамя состояла из конницы и пехоты и размещалась по 18 провинциям Китая в числе 861677 человек. В том числе всех других знаменных войск (маньчжурских) было расположено в столице 100000 и вне ее столько же. - "Шен-ву-цзи" (записки о военном деле), изд. 2-е, т. II (1844 г.). По статистике де Ганя (De Guignes), на всю армию китайское правительство расходовало до 71339500 лан (около 140 млн. рублей). - Willams, The middle Kingdom. L. 1883, Vol. 1. P. 293.
11 Иеромонах Исаия. Материальное состояние православных христиан в Пекине// Иркут. еп. ведомости. 1866, N 48. С. 531.
12 О. Иакинф Бичурин // Прав. Собеседник, 1886, март. С. 247.
13 О. Исаия. Цит. соч. С. 529-530.
14 Донесение архим. Палладия в Азиат. Д-т МИД от 31 августа 1852 г., N 31 (в архиве Миссии).
15 Сиб. Вестник, ч. 18. С. 114; О. Даниил, четв. 4 на об.
16 Прошение албазинцев китайскому богдыхану от 28 ноября 1860 г. (в архиве Миссии); "Шэн-ши-цзи-л„" (церковная история), тетрадь Х, лист 24.
17 В ней первоначально был один ротный командир, один фельдфебель, пять унтер-офицеров, двадцать конных солдат и четырнадцать подростков (солдатских детей). См. Прошение албазинцев. С. 30.
18 Бантыш-Каменский. Цит. соч. С. 195. О беглецах сибирских см. П.С.З. IV, N 1835. См. ниже гл. IX.
19 Улангэли был зачислен в потомственные ротные командиры в 23 год правления Канси. Звание это от Улангэли дошло до его внука Фушоу и по неимению у последнего наследников сделалось общим достоянием знамени. В то время рота состояла из 150 человек. - Прошение албазинцев. Ср. "Шен-ши-цзи-л„" (церковная история), тетрадь Х, лист 24. У албазинцев ведутся родовые списки, которые хранятся в канцелярии (ямыне) их роты или знамени. Но достать их нам не удалось. Ср. О. Иакинф Бичурин//Прав. Собеседник. 1886, март. С. 260.
20 J. Dudgeon. Historical sketch, second part. P. 4.
21 О. Исаия. Цит. соч. С. 529.
22 Эта земля лежала на восток за храмом земли (Ди-тан) вне города и находилась на пустыре, сверху и краю древнего вала. Опись архим. Иоакима от 179 4/5, лист 56 ( в архиве Миссии). Донесение архим. Палладия Азиат. Д-ту МИД от 31 августа 1852 г., N 31; Донесение его же св. Синоду от 1877 г.
23 Сиб. Вестник. 1822, ч. 18. С. 114.
24 Русские и греко-российская церковь в Китае// Старина 1884, сентябрь. С. 660; Исторический очерк христианской проповеди в Китае: Труды Киев. Дух. Академии. 1860, кн. 4. С. 300.
25 Эти сослуживцы из-за бедности продавали своих дочерей и занимались всякого рода непристойными делами - воровством, грабежем и т. п. О. Исаия. Цит. соч. С. 536.
26 Там же. С. 530.
27 Русские и греко-русская церковь в Китае// Старина 1884, сентябрь. С. 660; О. Иакинф Бичурин// Прав. Собеседник. 1886, март. С. 261-262.
28 The North-China desk Hong list for 1886, Shanghai. P. 176; Willams W. The middle Kingdom. Part II. P. 445, 446.
29 Исторический очерк католической пропаганды в Китае//Прав. Собеседник. 1885, сентябрь. В сочинении "Си-юй-вэнь-цзянь-лу" от 1773 г. упоминается об открытии при Канси сообщений Китая с Россией; О. Иакинф. Описание Чжуньгарии и восточного Туркистана. СПб., 1829, II, 157.
30 "При всех наших дипломатических сношениях, начиная с посольства Байкова в 1653 г. и кончая последним трактатом по поводу Кульджи (в 1881 г.), ставили вопрос о торговле на первый план, потому что из соседства с Китаем, кроме территориальной выгоды, наибольшую выгоду можно извлечь путем торговли". Флоринский В. Соображения по вопросу о существующих границах России с Китаем (приложение к сочинению Бантыш-Каменского). С. 542.
31 Имена пионеров русской торговли в Китае, см. у Бантыш-Каменского (С. 23, 74, 75, 82, 105 и далее). О русских купцах Григории Петрове, Спиридоне Лянгусове и целовальнике Петре Дружкове, бывших в Пекине в конце XVII столетия, см. Сын Отечества, 1847, N 7 (о русской Духовной Миссии). Ср. Филарет черниговский. История русской церкви. Период 4, изд. 4, Чернигов, 1862. С. 58. На приказчичьем русском кладбище, лежавшем рядом с албазинским против северо-восточной башни, находится теперь только 4 памятника участников первых русских караванов, а прежде их было большо 10. На одном из них можно было еще разобрать в июне 1885 г. следующую надпись: "1711 года, перестави раб Божий Иоанн Григорьев сын... Цывилеска. Паметь его бывает мая К ден. Поживе от рождения своего ИI лет Г месяца и КГ дни. Ср. Lange. Tagebuch der zweier Reisen (см. ниже), S. 60; Осип Щукин, слуга их караванной прислуги, умерший 2 марта 1728 г. В 50-х годах настоящего столетия была поставлена вокруг этого кладбища стена, но она уже разрушилась более 20 лет, по рассказу албазинца Александра Ай, бывшего с нами на этом кладбище в июне 1885 г.
32 Полный Свод Законов. Т. V, N 3462 от 8 декабря 1719 г.
33 Бантыш-Каменский в конце: сказка целовальника Гусятникова о ценах на товары в XVIII ст.
34 Бантыш-Каменский. Цит. соч. С. 519; Щеглов. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири. Иркутск, 1883. С. 144, прим. 49.
35 Моск. Арх. МИД. Реестр присланных от сибирск. губернатора Соймонова (в 1759 г.) китайск. листов.; Бантыш-Каменский. Цит. соч. С. 367.
36 Но албазинцы служили толмачами не одним только соотечественникам. Китайское правительство поручало им драгоманские обязанности в трибунале внешних сношений. См. гл. VI, где говорится о толмаче Якове Савине. Сборник Киницына под 1731 г., лист 17 и 18. Затем некоторые из албазинцев обучали китайских детей лучших семейств русскому языку. Впоследствии пекинское правительство учредило особую для этого школу (1758 г.). Ср. Корсак. Историческое обозрение торговых сношений России с Китаем. Казань, 1857. С. 16.
37 На этом подворье останавливались русские посланники того времени. - Донесение архим. Палладия Азиат. Д-ту МИД от 28 июня 1854 г., N 75.
38 Оно находилось на пустыре, сверху и на краю древнего вала. От дождей оно не раз обрушивалось и в отвесах кладбища показывались тогда истлевшие гробы и кости. Исправления этого кладбища, неоднократно предпринимаемые при неблагоприятных условиях местности, не приносили никакой пользы. О. Палладий, Начальник 15-й Миссии, в 1876 г., для чести русского имени и памяти погребенных, хлопотал о перенесении праха их на общее православное кладбище, но за болезнью, а потом и смерью (ќ 6 декабря 1878 г. в Марселе) не успел выполнить свое намерение. См. его донесение св. Синоду от 1877 г.
39 Соловьев. История России. Т. XII. С. 321.
40 "Шэн-ши-цзи-л„" (церк. ист.), кн. Х, гл. 2, лист 24.
41 См. ниже в гл. VI.
42 Без сомнения, кроме албазинцев у о. Максима были пасомые и из китайцев и маньчжуров, жителей Пекина. Такими новообращенными могли быть жены и родственники албазинцев и другие. По позднейшему преданию (от 1819 г.), о. Максим, "ведя себя кротко и благочестиво и обладая христианскими правилами, многих привлек к себе китайцев, которые охотно принимали от него христианскую веру". - Миротворцев В. К биографии о. Иакинфа Бичурина//Прав. Собеседник. 1886, август. С. 422.
43 Филарет черниговский. История русской церкви. Изд. 1862 г., период 4. С. 58.
44 Так, напр., при караванах 1696, 1698, 1727, 1735, 1741 гг. Сиб. Вестник. 1822, ч. 18. С. 112 и 113; Филарет черниговский. Цит. соч. С. 58; Тимковский. Путешествие в Китай. Т. II. С. 29; О. Даниил, четв. 15 и 16. Иркут. еп. ведомости. 1869, N 25; 1871, N 14.
45 Бантыш-Каменский. Цит. соч. С. 68, 73. Сибир. вестн., ч. 18. С. 113; О. Даниил, четв. 7 на об. и 8.
46 Сын Отечества. 1847, N 7: о Русской Духовной Миссии.
47 Бантыш-Каменский. Цит. соч. С. 81, где приводится свидетельство купчины Осколкова о престарелом русском священнике Дмитрие (точнее Максиме). В "Иркутском летописце" (рукопись в библиотеке Иркутского Вознесенского монастыря) под 1710 г. помещено донесение о. Максима тобольскому митр. Иоанну (Труды Киев. Дух. Академии, 1860, кн. 4. С. 307). В "Истории российских иерархов" (II, 447) указавается на то, что о. Максим совершал священнослужение около 30 лет.
48 Названную так от образа св. Николая, вынесенного из Албазина и доныне стоящего в Успенском храме, построенном на месте первого. Ведом. о церкви Успения за 1837 г., составлен иером. Аввакумом (в архиве Миссии). Иркут. еп. ведомости. 1874, N 39. С. 514, 515; О. Иакинф Бичурин. Прав. Собесед., 1886, март. С. 248.
49 Семивский. Новейшие любопытные достовернейшие повествования о восточной Сибири. СПб. 1817. С. 96; Тимковский. Цит. соч. Т. II. С. 180.
50 Акт. ист. V, N 243. С. 445; Архим. Мелентий. Древние церковные грамоты восточно-сибирского края. Казань, 1875. С. 66, 71.
51 Подлинная грамота митр. Игнатия, вывезенная из архива Пекинской Миссии в 1808 г. архим. Софронием Грибовским, хранится в архиве св. Синода, в деле N 439. Напечатана впервые в Истории российских иерархов, II. С. 491-500.
52 Ср. Сиб. Вестник, ч. 18. С. 112; О. Даниил, четв. 8; Филарет черниговский. История русской церкви, период 4. С. 58.
53 По внешнему виду она имела форму буддийской кумирни, с галереей вокруг и входом с юга. Убранство в ней сначала было очень скромное. Иконостас, вероятно, был сделан самими албазинцами, при помощи, быть может, католических христиан, писавших после иконы в русскую церковь. Икон было немного, а ризницы и священных сосудов еще того меньше. Митр. Игнатий пожертвовал последние.
54 Бантыш-Каменский. Цит. соч. С. 74 и 75.
55 Панов. Православное христианство в Китае: Курсов. сочин. 1870 г., лист 22 (ркп. в архиве Каз. Дух. Академии). Автор не указал источника, откуда он взял это известие, которое, очевидно, основывается на предании.
56 Корсак. Историческое обозрение торговых сношений России с Китаем. С. 16; Тв. св. отц. ч. XVIII. С. 341-345; О. Иакинф. Китай, изд. 1840 г. С. 357; Его же. Китай, изд. 1848 г., II, 62. Ср. ниже гл. IX.
57 Сиб. Вестник, ч. 18. С. 114-116; Исторический очерк христианской проповеди в Китае: Труды Киев. Дух. Академии. 1860, кн. 4. С. 300.
58 Там же. С. 301. Потомство о. Максима уцелело и доныне. Потомки его совершенно окитаились и теперь выполняют роль слуг при дипломатической Российской Миссии в Пекине. Хотя они и считаются православными христианами, но нравственное развитие и поведение их не высоко, особенно у мужчин.
59 Сиб. Вестник, ч. 18. С. 116.
60 Об его донесении тобольскому митрополиту Иоанну Максимовичу говорит Иркут. летопись под 1710 г. На это донесение отвечал митр. Филофей (Феодор) в 1711 г. - Труды Киев. Дух. Академии. 1860, кн. 4. С. 307.
61 Сумароков. Миссионерство в Сибири//Христ. Чтения. 1883, ч. II. С. 569.
62 Сиб. Вестник, ч. 18. С. 117; О. Даниил, четв. 8 на об. и 9; Филарет черниговский История русской церкви, период 4. С. 58; Абрамов. Филофей Лещинский. Дух Христ. 1863-1864, май-июнь. С. 658, 659.
63 У о. Даниила (четв, 8 на об.) и у Dudgeon'a (fifth part, p. 30) смерть его неточно отнесена на 1698 или 1700 г.
64 Dudgeon. Op. cit/ P. 30. Около 80 лет назад существовал обломок от его памятника. Вандализм китайцев разрушил много памятников на русском кладбище, особенно с 1870 г.